Пушкари уже приготовили орудие
в таранном носу. Всеволод, а следом и весь стяг Медведева вышел в
таранный шлюз.
Стрельцы ждали… легкий рывок вперед,
ладья пошла на ускорение. Секунды текли чудовищно долго.
По всей видимости, враг узрел
опасность, и по обшивке ладьи забарабанили пули - заработали
бортовые стержнеметы, но стержни не могли причинить вреда
сторожевой ладье, разве что напугать и заставить паниковать
неопытного летуна. Но салаг на ответственные полеты никто не брал.
Каждый член экипажа боевой ладьи проходил тройную проверку, прежде
чем допускался до службы, а уж тем более на «Воец». Служить здесь
почитали за честь.
- Торпедная атака! – грозно
предупредил динамик над головами стрельцов.
- Держись! – крикнул по внутренней
связи Всеволод.
Абордажная команда ухватилась за
стальные поручни, вмонтированные в борт, а магнитные подошвы
ботинок плотно скрепляли их с полом. Летуны заложили сложный вираж,
уходя от торпед противника. Ладья несколько раз крутанулась и как
штопором, острым носом тарана вошла в борт вражеского корабля.
Удар!
Таран, пробив корпус вражеского
судна, глубоко вошел в его чрево. Мгновенно сработали баллоны с
«пеленой», на внешней стороне таранного устройства, надежно
загерметизировав место удара. Следом закряхтела гидравлика, и
лепестки наконечника тарана разошлись в стороны. Гридень заглянул в
проход, на той стороне прохода их уже ждали. Черные тени заняли
оборону в пробое.
- Пали! – скомандовал
Всеволод.
Пушкари жахнули из абордажного орудия
и сотни металлических стержней ушли к цели. Раздались дикие крики
боли и уже знакомое, но непонятное:
– Банзай!
- Вперед! Перун с нами! – выкрикнул
старший гридень и дал короткую очередь.
- Стяг к бою! – подхватил клич Марун
Медведев.
- За князя! – дружно гаркнули
стрельцы и бросились на врага.
Картечь расчистила им дорогу, и все
же несколько вражеских пуль смертельными осами влетели в плотный
строй атакующих. Всеволод не видел, как за его спиной двое
стрельцов упали. Он бежал одним из первых, не переставая вести
огонь. Мелькнувшие впереди тени задрожали… и исчезли.
- Сторожко, бери свой десяток и за
гриднем! – на бегу скомандовал Марун.
Десятник Сторожко, хмурый дядька лет
сорока, не любивший столичных выскочек, ничего не ответил, но,
можно было не сомневаться, за гриднем он теперь и в огонь и в
воду.