Плаксивое состояние.
Непонятная атака гормонов.
Мне хотелось не просто хныкать, а рыдать. Откуда-то появилась жалость к себе. Она меня мучила лет десять назад, когда я поступила в университет, и строгие родители не пустили меня ни на одну вечеринку, и, когда папа отвозил на занятия и встречал, каждому другу, каждой подруге косточки перемывал.
— Андрюха, ты чего такая? — настороженно спросил отец. — Завтра никакой работы, на дачу поедем, грядки полоть надо.
— Хорошо,— тихо ответила я.
Естественно, ни на какие грядки я не поеду.
Мы заехали в свой спальный район. Девять этажей в нашем доме, мы на четвёртом с родителями живём.
У подъезда опять собрались жильцы нашего дома. Папа поставил машину на своё место и приметил у дальних гаражей Егора.
— Егорка! Ты куришь?
— Не, бать! — ответил мой младший брат.
Он в компании, где есть девчонки. Он уже пробовал секс, воровать, пить и курить. Года через четыре он всё это забудет и станет приличным человеком… Я никак не могла понять, почему я, с такими задатками к бунтарству, обязана была стать приличной девочкой с рождения?
Иногда мне казалось, что я могу свихнуться.
Папа влился в собрание ТСЖ, я же обошла стороной жильцов дома. Голосовать можно заочно, но нашим соседям важно собраться и поорать.
Меня выловил Паша из квартиры на первом этаже. Кареглазый брюнет. Я как-то раньше никого не оценивала по красоте. Пашка был ничего такой, но Владу уступал в смазливости.
— Привет, Андрюх, — он отвёл меня в сторону от подъезда. Отец мой внимательно следил за этим. Спасло Пашку, что он женат и ребёнок есть. Папа у меня жутко ревнив.
Почему мой отец настаивал, чтобы все меня звали Андреем? Меня в садике дразнили, в школе издевались… В университете… Почему я у папы Андрей? Я так и не поняла. Скрытый садизм? Но именно по отношению ко мне, ведь Егора он Наташей не назвал, хотя мог. С него станется.
— Привет, — устало ответила я.
— Я тут председателю ТСЖ баблеца думаю отвалить, — шептал мне Пашка. — Как юрист оцени ситуацию. Председатель обещал, что можно будет лестничную площадку отделить, задолбили мусорные пакеты у двери и уроды всякие.
— Ты не сможешь поставить решётку, — я посмотрела ему в глаза. — Площадка – общедолевая собственность. Присвоить её можно только с полного согласия всех собственников. А в сороковой квартире девять собственников, живёт одна бабуля, ты их где искать будешь?