У Паши отвисла челюсть. Он не сразу сообразил, что к чему.
— Ты хочешь сказать, что председатель... — он посмотрел на орущего старика, председателя нашего ТСЖ, — что он с меня хотел бабло срубить?
— Думаю, ты бы подписал добровольное пожертвование, и ничего бы не получил в ответ, — я усмехнулась. — Тебя должно утешать то, что он ни копейки не своровал и действительно всё вложил в дом и придомовую территорию.
— Я в ахуе, — вытаращил глаза Пашка на нашего председателя.
Дедок смешной, деловитый и пронырливый. Совсем недавно стал председателем, не везде порядок навёл. Так дом совсем запущен. И всему виной подростковые банды, куда влился и мой брат.
Я прошла в плохо пахнущий подъезд и по лестнице поднялась на наш этаж, где мама уже открывала дверь.
****
В красивом коричнево-голубом платье на стройной фигуре, сверху фартук. Она следила за собой, но выглядела в свои пятьдесят отвратительно. Папа старался.
У мамы высшее образование и комплексы «хорошей девочки», чем мой отец и воспользовался.
Мои родители — антиподы. Мама — единственная дочь у строгих родителей, а папа — последний ребёнок в многодетной семье. А семья моей бабушки великолепная. Дяди и тёти — потрясающие добрые люди, и «мой папа». Как выродок, сосуд всего плохого. Ему просто была необходима девочка для битья.
Мама — взрослая женщина, но он её постоянно отчитывает и унижает за любой косяк и всякую пылинку в доме. Несчастная мама стремится к идеалу, и, думаю, скоро съедет её крыша, потому что уборку и чистоту навести можно, а молодость вернуть нельзя. А я всё чаще слышала от отца, что морщин на лице мамы всё больше, а мозгов все меньше.
— Андрюшенька, переодевайся, скоро гости придут, — Мама даже руки об фартук не вытирала, у неё было полотенчико на пуговку прикреплено. — Дочь, что-то ты сегодня какая-то грустная?
— Всё в порядке.
— Тебе не нравится работа?
— Очень нравится, — отозвалась я и прошла в квартиру.
Четыре невзрачные комнаты, скучная обстановка. Я не испытывала голода, хотя у мамы вкусно пахло тушёным мясом.
Моя маленькая комнатка с балконом. Кровать заправлена без единой морщинки. Нигде нет пыли. И мне почему-то тошно от этого.
С его появлением жизнь изменилась. Хотелось творческого беспорядка, свободы, когда-то упущенной. Я вспоминала, как однажды взрослый парень предложил мне, шестнадцатилетней девчонке, уехать в крупный город, поступить в училище и жить с ним. И в тот момент хорошая девочка Андрюшка была готова на отчаянный шаг, но всё пошло крахом, потому что в голове сидел голос строгой матери, которая кричала «Позор, а не девочка!». И мне становилось стыдно.