Один вскинул руки, и волна теплового
излучения обернулась вспышкой пламени на втором этаже торговых
рядов. Заголосили, завопили сгорающие заживо люди, повалил на улицу
дым, а воздух вокруг оператора пошёл оранжевым маревом. Сначала
вспыхнула его форма, затем начала гореть и сама плоть. Набухли на
коже и разом лопнули ужасные волдыри, энергетический поток вышел
из-под контроля, и нихонец в один миг обернулся живым факелом,
принялся кататься по земле, оставляя всюду пятна огня.
Его бы добить — да не до того. Третий
оператор вошёл в резонанс!
Ничем не примечательный за
исключением своей налобной повязки пехотинец окутался ворохом
электрических разрядов, молнии полетели сразу во все стороны, сбили
с ног двух паливших по нему из ворот лабаза бойцов, унеслись в окна
и двери торговых рядов, поразили кого-то и там, заставили взвыть и
сразу же умолкнуть — то ли из-за скрутивших мышцы судорог, то ли
уже навсегда.
Ко мне тоже протянулся ослепительный
росчерк, но я к этому времени уже очухался и легко его заземлил. И
всё бы ничего, только в отличие от предшественников третий оператор
сразу после атаки сверхспособностей не утратил. Энергия продолжила
вливаться в него, оторвала от земли и подсветила воздух сонмом
электрических искр. А ещё — у нихонца засияли глаза.
Оператор утратил способность
совершать осмысленные действия, но сверхсила прибывала и прибывала,
превращала его в живую бомбу.
Я отнюдь не собирался выяснять на
практике пределы вместимости человеческого организма, а потому упёр
приклад автомата в плечо и открыл стрельбу. Сияние слепило глаза,
да ещё метил в голову и потому раз за разом мазал, если б не
магазин на два десятка патронов и невеликая дистанция в полсотни
метров, то и не попал бы вовсе. А так — пусть отчасти даже и
случайно, но точнехонько в серёдку красного круга пулю уложил,
заставил нихонца пораскинуть мозгами.
Приходившиеся до того в торс
попадания никакого действия на оператора не оказывали, а тут будто
пузырь с водой проткнули — сверхсила так и расплескалась, наполнила
воздух статическим напряжением, пробежалась по коже щекоткой
болезненных разрядов.
Мне б до арки добежать, да через
пролом в ограде залетела граната, вслед за ней ещё парочка и уже не
ребристых, а с гладкими боками. Я ужом юркнул за приготовленные на
распил брёвна, и те приняли осколки на себя, вот только два заряда
оказались химическими, и по двору начало растекаться серое марево,
под прикрытием которого к нам полезли нихонцы в противогазах. Из
арки застучал пулемёт, огрызнулись огнём и бойцы, засевшие в
лабазах, да я и сам перезарядил автомат, устроил его цевьё на
бревне и принялся бить короткими очередями по едва различимым в
серой дымке фигурам. Штурмовой отряд противника пытался огрызаться,
но всё же был вынужден отступить, оставив у пролома в ограде
нескольких убитых.