И не просто в постель, а так, чтобы я оказалась между стеной и
имситом. Припечатавшая к матрасу рука вызывала еще большее
недоумение, но дернуться под этой тяжестью не получалось.
– А можно мне...
– Нет, – ответили мне коротко и бессовестно.
– А вы...
– Сплю, – перебили меня в очередной раз.
– А я...
– Безжалостная искусительница.
– Да почему?! – все-таки удалось мне сесть, но наглая рука
переместилась мне на ноги, удерживая теперь уже их.
– Новобранец Кара, вы ко мне пришли ночью, сама... – начали мне
объяснять, как маленькой.
Именно этот покровительственный тон я не любила в Ирадии больше
всего. И он это прекрасно знал, но будто специально выводил из
себя. Нравилось ему трепать мне нервы, однако и я в долгу не
оставалась, так что перебила мужчину без зазрения совести:
– С проблемой! Рано утром!
– Допустим, – ответил он, растягивая гласные. – Удивлен.
– Да я тоже, – намекнула я на его руку, которая мягко
поглаживала мое бедро, имея все шансы быть вывернутой. Рефлексы
такие рефлексы. Сам, между прочим, научил. – Но проблемы это не
отменяет. У нас парадная форма безвозвратно испорчена, а еще –
физиономия одного из новобранцев.
– Совсем испорчена?
– Кто?
– Физиономия, – уточнил мужчина, вдруг схватив меня за лодыжку.
Миг, и я снова лежу на кровати, а чужая рука обнимает за талию.
– Товарищ веркомандир! – мой голос звенел.
– Очень внимательно слушаю. Так что там с физиономией?
– Восстановится, в отличие от формы, хотя хотелось бы
наоборот.
– Люблю, когда ты такая кровожадная.
Я засопела. Зло и бессильно.
Сложив руки на груди, в полнейшей темноте уставилась в темный же
потолок, который разглядеть не могла при всем желании.
Лежим. Я молчу, и веркомандир молчит. Спит, что ли?
И только я хотела осторожно ткнуть в него пальцем, чтобы
проверить свои опасения, как прозвучало глухое:
– Откушу.
– Так вы поможете? – прижала я руку к груди, от греха
подальше.
– Помогу. Но при одном условии, – произнес он интригующе. –
Сейчас мы спим.
– Да мне надо...
– Карамелька, пожалуйста, я полчаса назад вернулся с задания.
Имей совесть.
Отчаяние так и сквозило в его голосе. Я даже возмущаться не
стала на очередное “карамелька”. Отчего-то сейчас Ирадий казался
мне намного человечнее. Устал.
О да! Я прекрасно знала, что ему приходится совмещать две
работы. Зачем? Этого, увы, выяснить мне не удалось, но нагрузки
были колоссальными при условии, что он и со мной успевал
заниматься. Исключительно по этой причине совесть во мне все-таки
проснулась, а ровно через час проснулась и я сама.