Подсела к столу. Взяла хлеб с сыром.
Поддержала необременительную беседу. Нормальные абсолютно люди.
Вежливые. И что меня так лихорадит?
— Не стесняйся, — Мужик с аппетитом
уминал куриную ногу. — Давай винца с нами. Хоть уснешь нормально.
Видел я, как ты маялась.
А может, и правда? Но чуйка вопит,
что нельзя терять бдительность. У меня с собой все мои деньги. А
они мне нужны. Особая астральная связь с ними как-то сама собой
наладилась в торговом центре, и мы с ними уже, считай,
сроднились.
Хоть на этот раз я и в купе, которое
закрывается, в дороге зевать нельзя. Дураков жизнь только так и
учит.
Дверь с шумом откатилась в сторону.
Проводница внесла чай.
Принимая стакан в подстаканнике из
рук женщины, чуть его не выронила. Я уверена, что с чаем что-то не
так! В подкорку создания тюкает, словно дятел, навязчивая мысль:
отравлено, пить нельзя!
И то ли галюны у меня уже, то ли
реально она, приторно мне оскалившись, задержала на моей попутчице
взгляд как-то подозрительно долго и говоряще, словно недовольна
ею.
Слегка подрагивающей рукой протянула
сто рублей.
— Пошли, на сдачу выберешь
шоколадку.
— Нет, спасибо, мне нельзя сладкое, —
идти куда бы то ни было, пока не пойму, что происходит, не
хочется.
— Да что ж такое! Ну сдачу заберешь
тогда.
Подозрительность моя взлетела до
небес.
— Оставьте, я еще утром чай
возьму.
Проводница подрастерялась. Сложив
свои пухлые ладошки вместе, она замялась в нерешительности.
Я вопросительно подняла бровь.
Наконец устаревший процессор развис и
ее лицо осветила мысль:
— Нет, так нельзя. И вообще, я утром
сменюсь. Пошли давай. Я что ли туда-сюда буду бегать?
Что безопаснее: оставаться в купе или
валить отсюда, сверкая пятками? Чуйка последнее время не подводит,
к чуйке стоит прислушиваться. Сжав зубы, я встала.
Нехорошее предчувствие только
усилилось. Оно вопило. Интересное, однако, свойство моего
нераскрытого таланта. Пора начинать доверять своему чутью или лучше
сразу бежать в дурку за чудесными таблеточками?
Сумку со спокойной душой я оставила,
в ней лишь тряпки. Деньги у меня в поясной, плотно прилегающей и
скрытой свободной одеждой.
Проводница остервенело шебуршилась в
своем купе.
Стою спокойно в коридоре. Жду. Та
нервничает. Как есть в доле с этими... а, собственно, с кем?
Клофелинщики? Не убьют же они меня в конце концов. Труп, хоть и
такой компактный, как мой, не самая заманчивая перспектива. Что им
от меня надо? С чего они вообще взяли, что у меня есть чем
поживиться?