Неторопливо, даже нехотя, будто ему поднесли прошение какого-нибудь простолюдина, карабагский правитель прочитал оба письма, составленных, надо полагать, на его родном языке. Передав бумаги сыну, пронзил майора колючим взглядом из-под густых, сросшихся на переносице бровей. Начал говорить, словно плёткой щёлкал – резко, делая короткие паузы после каждой фразы. Наверное, чтобы дать время Джораеву перевести.
– Я услышал вас, русские посланники. Теперь мы будем совещаться. Для этого я и собрал почтенный Диван. Прошу на время нас покинуть… Мухаммед, отведи гостей.
Они вышли. Что ж, здесь, в небольшой приёмной, тоже были постелены ковры и лежали подушки. На них и примостились. Только разуваться и поджимать под себя ноги не стали.
В «тронном зале», между тем, кипели настоящие страсти. Старейшины спорили так громко, что без труда можно было каждого услышать и разобрать слова. Жаль, тараторили быстро. Лисаневич не успевал схватывать.
– О чём толкуют? – спросил он Джораева, который тоже внимательно вслушивался в доносившуюся из-за двери перепалку.
– Пытаются отговорить Ибрагим-хана подписывать трактат.
– А он?
– Молчит. Пока только спрашивает. Они промеж собой спорят.
– Чего тут спорить. Либо к нам пойдут, либо персияне им на глотку наступят.
– Об этом и спорят, слушай. Кто-то кричит, что русские лишат Карабаг независимости…
Майор скептически фыркнул:
– Будто бы Персия им свободу на блюдечке преподнесёт.
– Вот-вот, слушай, этот крикун так и сказал. Если хотим быть свободными, да, надо к персиянам идти. Они, мол, наши единоверцы.
– Здесь и армяне живут. Христианский народ, между прочим.
– Вай, ты о чём? Когда это армян спрашивали? Нет больше братства Хамсы. Забыл? Татары в Карабаге правят… О, хан заговорил.
Действительно, галдёж смолк. Слышен единственный голос.
– Ну, чего там? – Лисаневич нетерпеливо толкнул в бок притихшего Джораева.
– Э, дай дослушаю, да. – Тот опять отвернулся, обратившись в слух.
Пришлось полагаться на себя. Дмитрий понимал через слово:
– …Вы все прекрасно знаете о коварстве Баба-хана… Всё равно придёт на наши земли… Будет жечь хлеба, уводить людей и скот… Я предпочту заключить союз с русскими…
Гул голосов. Кто-то недовольно высказывается, но хан прерывает:
– Мой внук будет залогом добрых отношений. Ему в аманатах обещано должное содержание.