Он кивнул и протянул папиросу со спичками. Я закурил. Горло дерануло наждачкой, голова слегка закружилась, а во рту появился привкус травы.
Толстые осины расступились, открывая большую поляну.
– О, сейчас поживимся! – закричала Варя, бросилась вперед и замерла.
С противоположной стороны, в деревьях стояла девочка и дрожала, точно от холода, увидела нас и вышла на поляну.
– Варя, быстро сюда! – крикнул я.
Сестра мигом очутилась возле меня.
На девочке были широкие штаны и грязная блузка, вся в подпалинах и рваных дырах.
– Сань, беги бабку зови.
– Не надо, – голос девочки звучал хрипло, и устало, голос не ребенка, а древней старухи.
И Саня замер.
Незнакомка улыбнулась. Немытые космы падали ей на плечи, в волосы что-то вплетено, я пригляделся и вздрогнул. Колючая проволока. Глаза закрывала плотная, серая повязка, из-под которой на щеки струилось что-то темное, смахивающее на мазут. Я понимал, что нужно бежать, но ноги точно вросли в землю, не мог сделать и шага, только тяжело дышал. Папироса потухла, и я выплюнул её на землю.
– Ты кто? – спросила Варя.
– Гостья, – девочка подошла ближе. – Я прихожу, когда меня зовут, но устала.
– Мы тебя не звали, – я не узнал собственный голос, он вдруг стал дрожащим, жалким, чужим.
Она звонко рассмеялась, и страх немного отступил, смех совершенно обычный.
– Не вы, глупые. А те, кто выше вас. Гиганты, так они о себе думают, наверное, хотя, спроси меня, самые настоящие карлики. Вы меня не звали, но я здесь.
Птицы больше не пели, вонь немного усилилась, ветер исчез. Мы словно попали внутрь куска янтаря. Я отстранился, одновременно прикрывая собой Варю. Ходить можно, значит, только тяжело, как с пудовой гирей на ноге.
– Мне жаль, но так надо, – девочка оглядела нас, и я не сомневался, она видит сквозь повязку. Мазутная слеза сползла по щеке на подбородок, повисела немного и упала. – Моё время вышло. Я устала. Пусть приходит кто-то другой. Например, ты.
Грязная ручка вспорхнула, палец указал на Варю.
– Я…я…не надо.
Девочка пожала плечами и подошла ближе. Теперь вонь стала невыносимой, глаза заслезились, к горлу подкатил комок и я почувствовал себя дохлой кошкой, которую переворачивают палкой.
– Мальчишки не подойдут. Это наша доля.
– Я не хочу, – Варя плакала, точно понимала, о чем говорит эта странная девочка. – Я домой хочу. Не надо, пожалуйста. Найди другую. А я домой хочу.