Я не умею читать. Ты перебираешь мои книги, как внутренности, и цепляешь наугад одну – сердце. У неё призрачная обложка и невидимая бумага, у неё самая неблагодарная на свете работа – транслировать ненависть и боль мира, сожжённого не один раз. Сколько раз на линии я желаю говорить, и мои губы зашивает ветер, и мои пальцы коченеют, а то и вовсе подчиняются каким-то посторонним командам (может быть, я андроид, на котором кто-то ставит эксперимент?). А иногда мне кажется, что приходишь ты.
Останешься ли ты со мной в Москве?
Я знаю всё. Я ничего не знаю. Я изучаю историю по музеям и только воображаю.
Тебе приходится плести паутину вокруг моего тела. Если будешь слушать всех подряд, в ней так и останутся дыры, и добыча сорвётся. Поэтому я плету сеть с другой стороны, чтобы не сорваться потом. Да пребудет с тобой снисхождение к слепым, ибо не видят пути они, подобно тебе, и нет в их руках фонаря, и к тебе одному они могли бы взывать, не будь горды и слепы.
«I have too much time. I have nothing to do with my life.»
А. говорит, что хочет посмотреть завтрашний праздник.
«Will you meet me at the parade tomorrow?»
Я обещаю прийти. Кто ворвётся на сцену?
Я действительно вижу связку снов и не могу поначалу вспомнить, затем узнаю женщину, красная помада на её губах, и я целую её, пока есть силы. Это моя первая любовь, давно позабытая, давно погибшая в темноте тюрем. Она приходит ко мне и уходит, моё славное горькое прошлое. Я вижу кого-то доброго и сильного, с тёмно-голубыми улыбающимися глазами, и он никому не позволит меня обидеть. Сны – дело прошлого, отрезаны от настоящего и бесполезны. Вспоминаю что-то важное: у меня есть сегодня. Ищу присутствие А. во сне, кажется, пытаюсь кричать – и не нахожу, не нахожу, и умоляю кого-то о встрече во сне.
Мутный рассвет катится по небу. Первые секунды незнания после пробуждения подобны счастью, но сегодня праздник, и я чувствую, что произойдёт нечто. Я флюгер.
Кауфман выглядит довольным. Пока я ему помогаю, он насвистывает попеременно гимн и какую-то старинную народную мелодию, ставшую недавно популярной. На стене несколько портретов вождей, и каждый из них следит за нашими деяниями.
«Z., did you sleep well?»
«Thank you, Kaufman, I did.»
«Good sleep is good. We’ll need a lot of strength today.»