– Смею заверить вас, что Мелисса девушка целомудренная и образованная. Её покойный батюшка мечтал дать дочери всё самое лучшее, поэтому не скупился на преподавательниц, – удивительным образом совместил легенду и правду каратель.
– Что же, тогда Хильда проводит вас к комнате, где поселят девушку, – буркнула директриса, спеша отделаться от Аластера.
Он молча подхватил огромный чемодан и последовал за худосочной женщиной с постным лицом и крысиными глазками. Мне не оставалось ничего другого, как молча идти с ними. Судя по «тёплому» приёму, ничего хорошего меня здесь не ждёт, но жаловаться или капризничать я не собиралась.
– Вы позволите мне переговорить с Мелиссой? – обратился к провожатой каратель, когда та застыла у двери, явно не желая оставлять нас наедине.
– Не долго, – буркнула она, отойдя всего на несколько шагов.
– Не беспокойся. Ты справишься, а если будут проблемы, то вот, – сказал Аластер, снимая со своей шеи медальон на серебристой цепочке. – Просто сожми в руке и позови, – объяснил он.
– Это вам, вместо того, что вы потратили в день нашего знакомства. Он заряжается сам за несколько часов. Нужно лишь представить человека или место, – сообщила я, развязывая ленту камеи. Подарок мамы был очень ценен лично для меня, но это единственное, чем я могла отблагодарить Аластера, искренне надеясь, что амулет поможет ему.
Каратель внимательно посмотрел на меня, но принял мой подарок.
– Я заеду в конце недели навестить тебя, – пообещал он, прежде чем ушёл, не оглядываясь.
16. Глава 15. Бордель
Аластер Дарк
– Бездна раздери эту девчонку! – выругался я, рывком вставая с кровати.
Фелиция Олсен определённо стала испытанием моей выдержке.
Эта заноза незаметно въелась в мои мысли, как тонкий аромат её духов, что пропитал мою постель. Очистительный артефакт оказался бессилен против нежнейшего флёра свежести, сладости весны и девичьей кожи.
Тяжело вздохнув, спустился на кухню. Фелиция была права – теперь порядку в моём доме ничего не угрожало, но не могу сказать, что этот факт меня сильно радовал.
На душе было тревожно. Мне совершенно не понравились эмоции директрисы пансиона. Презрение, брезгливость и некоторое опасение в отношении меня нисколько не удивили и не расстроили, а вот чувства странной дамочки, направленные на юную графиню, были более сложными: раздражение, зависть и злорадное предвкушение… Странно. Всё это странно, но мне нечего предъявить этой даме.