– Встретил. – Каммерер почему-то улыбнулся. – Верно: ради блага государства, читай Отцов, отрицательные последствия замалчивались, и все шло как идет. А вот теперь я расскажу тебе одну детективную историю. Произошло это сразу после того, как некий сотрудник Группы свободного поиска подорвал центр управления излучением – ну, это вам наверняка рассказывали в Школе. Как пример пагубной инициативы.
– На вашем месте, Максим, я сделал бы то же самое, если бы смог, – немедленно заявил Ханс. – Невзирая на последствия. Это нельзя было так оставить. Насильственно снижать у людей критичность восприятия… как вы говорили – «человек мыслящий превращался в человека верующего, ему можно было внушить все, что угодно» – мерзость.
– Невзирая на последствия, – повторил Каммерер. Ханс тут же почувствовал, как краснеет. – Ладно. Спасибо тебе на добром слове, и не будем отвлекаться. Именно тогда меня нашел Рудольф Сикорски и… кхм… прочел мне экспресс-курс по теоретическому и прикладному социостимулированию, скажем так. И пока он приводил меня в разум, в столичном Институте специальных исследований, который он возглавлял, произошла одна неприятность. Да, на самом деле в те дни происходило множество неприятностей, но сейчас нас интересует эта. Исчез его заместитель. Посмотри и запомни на всякий случай.
Каммерер достал фотографию и протянул Хансу. Фотография представляла лысоватого человека средних лет: большая голова на тоненькой шейке, рот растянут в плаксивой гримасе, глаза виновато выпучены.
– Доктор Дану Ривша, для круга избранных Головастик, – произнес Каммерер. – Я был с ним знаком. Потрясающий тип. Физиономия изобличенного карманника – и кристальное досье. Безупречный послужной список – и всегда такой вид, будто он только что сфотографировал секретную документацию и теперь опаздывает на встречу с контрагентом. Суетливые движения, извиняющийся голосок – и контрольные ментограммы неземной красоты. Классический верноподданный, идеальный исполнитель. В правительстве ему доверяли. И Рудольф ему доверял, насколько это было возможно. Кто мог знать, что главное событие его жизни у него впереди…
Со вздохом Каммерер убрал фотографию в портфель и заговорил снова:
– Через три дня после взрыва Центра, когда всю страну охватила лучевая абстиненция, наш Головастик возник на хонтийской границе. Там он проследовал в расположение вертолетного звена, сел в вертолет вместе с пилотом и пересек границу. Ни о нем, ни о пилоте больше сведений не поступало.