- Тише-тише, сынок, – прижимая паренька к себе, шептал я. –
Сердце твое сейчас разрывается, ты в растерянности, но любая боль,
любой страх рано или поздно проходит.
- Почему ты защитил меня? – пробормотал он. – Бесоновы сильные
и… очень страшные. Даже отец их боялся. А брат говорил, что даже
сам император. Почему ты пошел против них?
- Потому что ты ребенок, а я сильный.
- Я тоже хочу быть сильным, - он всхлипнул. – Хочу не бояться
Бесоновых. Хочу никого не бояться. Ты…ты можешь сделать меня
сильнее? – сам мальчик обнял меня за плечи, а Василина, изумленно
распахнув глаза и рот, смотрела на эту картину. - Можешь?
- Могу. И сделаю.
Потенциально серьезный союзник мне только на пользу. Особенно
против настолько загадочной личности, как София. Лиза уже сказала,
что в намерениях у княгини сделать меня своим вассалом-демоником.
Это полностью противоречит моей задаче - добиться для рода
самостоятельности.
Обиделась ли София за спасение Семена? Безусловно. Но вредить
напрямую она не будет. Я спас ей и Аяно жизнь как-никак. Ну хотя бы
одной. И вообще нарушать обозначенный при всех приказ императора -
полная глупость. Он ясно и четко сказал: младшего сына убивать
нельзя. Ослушайся я, и у Софии появился бы рычаг для моего
контроля. Она могла бы шантажировать меня. Я уже не говорю про
моральную сторону вопроса. С небрежным отношением к детским жизням
совершенства не добиться.
Мальчик не спешил отпускать меня, а я и не думал его
отталкивать, продолжая гладить по спине, пока он не успокоился.
- Тебе нужно закончить письмо, - сказал я. – Напиши императору,
что хочешь остаться у меня.
- Хорошо, - кивнул он и сел обратно за стол. Задумчивая морщинка
избороздила узкий лобик.
Я же отошел к окну и, наткнувшись взглядом на улыбку Василины,
удивленно приподнял брови:
- Что такое, Лисица?
- Ничего, - улыбка девушки расширилась. – Просто подумала, что
из вас получится отличный отец.
Наконец выступление завучей заканчивается. Ученики «Грома»
шумным переговаривающимся потоком направляются к парковке, где нас
ждут комфортные автобусы.
С Анфисой прощаемся еще в коридоре.
- Пока, Сеня, - на ее губы ложится широкая ослепительная улыбка,
а в глазах играют бушующие всполохи огня. – Лесь, тоже
увидимся.
- Конечно, Анфиса, - кивает барышня, потеребив русую косу,
перекинутую через плечо на грудь.