Ну, где же официант? В горле – сушь, как в пустыне Египта. Боже, зачем я поехал в этот круиз? Зачем? Хм, захотелось посмотреть далёкие страны? Вот и посмотрел!
Развлекался и не знал, что теряю её. Надо было её взять с собой. Но обстоятельства.… Почему обстоятельства не подвластны человеку. Почему?
Совсем забыл, ведь я купил ей французские духи. Ставлю на стол между пустыми бокалами оригинальный флакон.
– Это тебе, – не узнаю своего голоса, тихий и хриплый, – последний писк моды.
– Спасибо. – Оля даже не подняла глаза. Этот флакон духов был просто спасением: нашлось занятие для рук и глаз.
– Как его зовут?
– Володя.
– А он молоденький, зовут Володенькой, – пропел я и усмехнулся.
Ведь я старше её на десять лет. До сегодняшнего дня я не замечал этой разницы. Только сейчас понял, что «возраст не помеха» – просто слова. Мы – люди разного времени, разных эпох. Меня уже настигла осень. Она ещё живёт весной. А жизнь идёт, и всё меняется: моды, нравы, мировоззрение. Сначала ей было хорошо, наверное, в диковинку, а сейчас пришла пора зрелости. Десять лет, как не крути, их не выкинуть, не сократить. Старик я. Для неё старик.
– Где вы познакомились?
– Это допрос? – голос её дрогнул.
– Я хочу всё знать.
Оля ничего не ответила, вновь стала рассматривать коробочку духов.
– Ты же обещала мне.
– Не надо.
– Говорила про любовь.
– Не надо.
– А помнишь…….
– Не надо, Николай, прошу тебя, не надо. – Она смотрит мне прямо в глаза. И я вижу, в уголках её глаз блестят слезинки. Ещё мгновение, и она заплачет.
Какой же я дурак. Зачем довёл её до слёз? К чему воспоминания, что могут дать они? Только лишнюю боль. Оля сама не рада. Видно же, как ей тяжело, она ругает себя, может, проклинает. Но изменить ничего нельзя. Всё ушло, всё сгорело. Зачем же мучить её? Может, мне стоит уйти? Нет, не сейчас. Надо успокоиться и успокоить Олечку.
– Прости меня, – уже спокойным голосом говорит она, вновь не пряча глаз.
Я смотрю на своё отражение в них и мысленно произношу, как заклинанье: «Не уходи, не уходи». Как гипнотизёр, пытаюсь подчинить её своей воле. Боже мой, как она хороша!
– Прости, – совсем тихо, почти не раскрывая рта, повторяет она.
– Это ты меня прост…. За грубость.
И вновь повисла тишина. Мы молчим. Бегут минуты, и с каждой из них она всё дальше и дальше от меня. Ну, скажи что-нибудь, не молчи. Скажи, как мне дальше жить? Без тебя. Я так привык, что ты со мною, и не могу представить другой жизни. Я не смогу жить иначе. Не смогу, да и не хочу. Что же дальше?