Брат Иваныча слегка прихватил меня за плечо, направляя обратно к
выходу.
Мы спустились по ступеням. Бабули видно не было. Уже успела
куда-то смыться. Я повертел головой, но так нигде не и не
заметил.
Прошлись с Алексеем вокруг церкви, потом немного посидели на
лавочке, которая находилась за храмом. Он откровенно был рад видеть
брата. То и дело, трогал меня за плечо, улыбался, смотрел так, как
могут смотреть только люди, искренне тебя любящие. Семья.
Я косился на крест, но спросить в лоб, конечно, не мог. Раз он у
священника, значит, по идее, это было желание и решение Иваныча.
Странно, спустя столько времени, поинтересоваться, с чего это я эту
вещь решил оставить у брата.
Ещё, каждый раз, когда мы смотрели друг на друга, мне
становилось не по себе от того, что я словно наблюдал перед собой
значительно помолодевшего, по сравнению с моими реальными
воспоминаниями, Иваныча.
Я же не изучал себя ежедневно в зеркале здесь, в прошлом,
соответственно сильно на эту тему как-то не парился. Теперь, когда
напротив сидела точная дедовская копия, мне было ужасно тоскливо от
того, что самого́ Иваныча я больше не увижу никогда. Вообще.
Никогда. Но главное, никогда ничего не смогу ему сказать. Конечно,
имея такую возможность, я бы не стал уж совсем иначе себя вести.
Ну, имею в виду, там всякие трогательные моменты, громкие слова и
так далее. Нет. Думаю, такого внезапного потока любви со стороны
внука дед бы тоже не понял. Но вот простые, элементарные вещи
теперь бы выглядели по-другому.
В общем, почти час мы говорили с отцом Алексеем обо всем и ни о
чем. Он рассказал, вкратце, как у него дела, правда, начиная с
периода двухмесячной давности. С того дня, когда Иваныча отправили
на какое-то углубленное обучение. То, что было до этого,
теоретически, я должен знать. Но главный итог рассказа моего дядьки
- все у него отлично.
Спустя час он извинился, сказал, что надо идти по рабочим делам,
и мы, обнявшись, распрощались. Я остался сидеть на лавочке,
задумчиво глядя вдаль. На душе было непривычно тепло и хорошо. Как
ни крути, он мой кровный родственник. Единственный вопрос, почему в
обычной жизни я о нем не знал. Причина в том, что до моего
вмешательства немцы отца Алексея все же убили? С Иванычем они так и
не встретились?
– Ох и рожа у тебя. Как у обожравшегося сметаной кота. – Голос
раздался настолько неожиданно близко, что я вздрогнул.