Аист. Абсолютно правдивый роман в стихах - страница 15

Шрифт
Интервал
Но поверь, она тебя напрасно гложет —
Что ж, случается и то, что быть не может!
Не кори себя, что сделано тобою,
Предначертано всевышнею рукою,
Можно в горе слёз потоки лить печально,
Но, однако ж, всё на свете не случайно!
– Но зачем была нужна твоя кончина?!
– И для этого имеется причина.
Ты уж этим удовольствуйся ответом.
Я ж хочу тебе сказать о мире этом.
Здесь, как сам ты догадался и приметил,
Только те, кто был душой при жизни светел,
Ты не можешь тут увидеть хоть кого-то,
Но поверь уж мне, их, светлых душ, – без счёта!
Есть другой мир с нами рядом, но он тёмен,
Внешне – малый островок, внутри ж – огромен
(Впрочем, тут объём, границы – вне понятий!),
Души грешные там жаждут для объятий!
Кстати, Толька-живодёр там прозябает,
За греха сласть полной чашей получает,
Те, к кому он там попал, шустры и прытки —
На себе он ощутит свои же пытки!
Ангел, это говоря, сверкнул очами,
А Серёжка передёрнулся плечами,
Он представил, как в кровавой мгле, в чертоге,
Тольке с хрустом переламывают ноги!
И в Серёжке тут же вспыхивает жалость,
Злости нет, да ведь её и было малость.
Только Ангел мысль легко его читает:
– Каждый всё, что заслужил, – ТО получает!
Ты же хочешь знать одно: а как друзья там?
Как и чем живут, когда тебя нет рядом?
Помнят, нет ли скорбь прощания минуты,
Или сбросила легко с них память путы?
Снята с памяти последняя заплата,
И Серёжка видит: вот они, ребята,
Опускают молча в яму гроб дощатый
С ним, в его же день рожденья двадцать пятый!

5

Вспомнил всё Серёжка: смертное мгновенье
И случившееся перевоплощенье —
В первый раз его так лёгкость опьянила,
Будто чья рука вес тела удалила!
Миг ещё прошёл, и снова измененье:
Он прозрел, но необычно было зренье,
Видел он одновременно всё и всюду,
Но отнюдь не удивлён тому был чуду.
Видел он, как речка матово блестела,
А по ней плывёт безжизненное тело,
И тогда Серёжка думает спокойно:
«Это я там». И ему совсем не больно.
Нет, в нём радостная блажь и облегченье,
Что его земные кончились мученья.
Как же жизни наслажденья донимают,
Если близкие тебя не понимают!
Но ни злобы, ни презренья, ни упрёка
Нет в душе Серёжки, даже и намёка,
Ни к друзьям, что часто ранили словами,
Ни к его всегда сухой, прохладной маме.
Да, конечно, коль в резоны углубиться,
Как понять того, кто ждёт годами птицу?
Ведь любого, вон, спроси, он скажет: «Значит,
Следующая страница