Любимый мною, бабушкой (которая уже «там», которая, конечно, по обыкновению, за ним «там» присмотрит) и боготворящей его сестрой, любимый абсолютно.
Этими тремя женщинами – точно абсолютно.
Это было в Петербурге, и это был последний его Новогодний тост в его земной жизни. Ему было 33 года.
Но до этой минуты, а, следуя моему повествованию, – потом, после Иркутска, в жизни Ильи наступает период Улан-Батора, Пекина и Сингапура…
«В совершенстве изучив природу вымысла, он особенно кичился званием сочинителя, которое ставил выше звания писателя; я же никогда не понимал, как это можно книги выдумывать, что проку в выдумке; и, не убоясь его издевательски любезного взгляда, я ему признался однажды, что будь я литератором, лишь сердцу своему позволял бы иметь воображение, да еще, пожалуй, допускал бы память, эту длинную вечернюю тень истины, но рассудка ни за что не возил бы по маскарадам».
(Набоков В. В. «Весна в Фиальте»)
«Я ничего не сочиняю, я пишу жизнь…»
А еще проще и, более современно об этом сказано у Фредерика Бегбедера во «Французском романе»: «Моя книга готова – осталось только ее написать».
И вот я ничего не сочиняю, я пишу про жизнь Ильи, сына моего.
«Закончив» детский сад, Илья одновременно отучился в первом классе.
Это был городской эксперимент отдела народного образования: программу первого класса дети изучают, посещая садик старшей группы в шесть лет.
Режим сна, обеда и отдыха не нарушается, однако, переодевшись на 2—3 часа в школьную форму, ребятишки превращаются в первоклашек, и это их очень забавляло.
Таким образом, во второй класс Илья отправился в 7 лет.
Но еще, также одновременно по окончании садика, он сдал экзамены в музыкальную школу по классу фортепиано, и начал «изучать» музыку.
Правильнее будет сказать, что это я так решила, так хотела, чтобы мой сын учился в музыкальной школе, хотя Илья мечтал и бредил художественной.
А я, уверенная в том, что мне необходимо воспитывать своих детей в лучших традициях аристократических семей русского дворянства (филолог, что с меня еще возьмешь) полагала, что художественная школа вторична: потом пусть будет, после музыкальной, ибо три школы для семилетнего ребенка многовато.
Маленький Илья не унывал.
Тем не менее, начиная с 4-х-5-ти лет, этот мальчик, такой энергичный, подвижный и жизнерадостный, мог сидеть часами: целый день, не теряя сосредоточенности (главное: ему не мешать) за своей удобной парточкой – сидеть, рисуя, клея самолетики и кораблики, конструируя что-нибудь…