), который наверняка ведь сожрет столько людей… Он весь такой омерзительный, с красными глазами…
Тахо. Ага, ага! И со слюнявой пастью! (Эрику, кивая на Антона). Великий медиатор!
Эрик. Да, большой мастер!
Аврора. Ребята, нельзя так, тем более, что свобода, действительно, в опасности! А демократия…
Эрик (сморщившись, перебивает). Ой, ой, ой! Какой ужасный стиль!
Тахо (мягко). Аврора, с демократией нужно еще разобраться…
Аврора (несколько запальчиво). Да чего тут разбираться-то? Это лучшее, что придумал на сегодня человек!
Эрик (деланно-озабоченно, «силясь вспомнить», к Тахо). Бжезинский?
Тахо (подыгрывая). Может, Карл Поппер?
Аврора (рассердившись). Да ну вас!
Эрик (примирительно). Аврора… перестань слушать вражеские голоса!.. Им там хорошо рассуждать, у них – традиции. У нас же традиций свободы, как тебе должно быть известно, нет.
Тахо. Да, у нас традиция – напиться и подраться. А все западные идейки надо разбавлять как спирт – 50 на 50.
Эрик. И вообще. Когда демократия в стране нравится только ее «отцам-основателям» и всяким не очень порядочным людям, она – хуже всякой диктатуры. И наоборот – если диктатура принята большинством, причем сознательно! – это и есть самая настоящая демократия!
Антон. Казуистика какая-то… Вы, историки, все такие?
Э р и к. Через одного… Как ни крути, в этот раз все, действительно, решилось не на столичных улицах (делает характерный щелчок по горлу), по пьяному делу, а именно там – в убогих деревнях, в грязных райцентрах, в маленьких и серых провинциальных городках, там, где, собственно, и живет настоящая страна.
Тахо. Все верно. Это мы тут завязли, как в болоте, в своей рефлексии, в своих оглядках и прикидках. Ну как же! Мы ведь столько книжек умных прочитали, мы ведь про права человека знаем! И разнюнилась, понимаешь, рассупонилась душа интеллигентская, и заметалась, сердешная!
Эрик (кивнув). А в райцентрах народ не сомневался и давно уже все для себя решил.
Аврора. А вы считаете, что народ этот – прав?
Эрик. Конечно, «воля народа – глас божий»!
Аврора с сомнением покачивает головой. Антон сидит, подперев щеку кулаком, и о чем-то напряженно размышляет.
Тахо (закурив). Вообще говоря, меня больше интересует не Новый режим сам по себе, а человек при нем… или – в нем, как хотите… Вы только представьте! (Постепенно воодушевляясь)