– Мороженое так и не купил!
Мне жаль, что не удалось выполнить ее просьбу. Я знаю, что на углу Староконюшенного и Рылеева в бывшей булочной теперь продается почти все, включая мороженное. Маму тащить так далеко не хочется.
Сажаю ее во дворе на ящик и спрашиваю почти так же строго, как когда-то она меня:
– Никуда не уйдешь?
– Куда я без тебя, – послушно отвечает она. – Не уйду, не уйду. Шоколадное купи…
Добегаю до знакомой с детства булочной. Уже в первом классе мать посылала меня сюда за хлебом. Хлеб в торговый зал подавали из смежной комнаты, клали его на наклонную плоскость, так что булки по семь копеек и четвертинки черного по пять съезжали из подсобки прямо к покупателям. На верёвке висела вилка, которой можно было трогать хлеб – мягкий он или нет. Теперь вилки нет, и цены другие, зато кроме хлеба есть шоколадное мороженное.
Через десять минут прихожу с мороженым – с ее любимым – шоколадным.
Мать любит сладкое. Отец, пока был жив, все пытался заставить ее соблюдать диету, говорил про диабет, холестерин, бляшки. Мать холестерин никогда не волновал. Если ее и волновало здоровье, то не свое: отцово или мое, – про собственные болячки, кажется, и не думала никогда, и, уж точно, не говорила.
Мать ест не то чтобы жадно – скорее, как-то по детски, будто опасаясь, что в любой момент могут сказать: «Ну все на сегодня хватит. Надо же и на завтра оставить!», – и придется подчиниться. Но я молчу, не тороплюсь, даю доесть мороженое, достаю платок, вытираю ей рот. Щека остается грязной, мне приходится послюнявить край платка и оттереть шоколад.
Входим в подъезд, тот же запах, мама идет впереди, я следом в ее темпе – четыре этажа без лифта не пустяк, мне они когда-то тоже давались нелегко.
Приходим домой – мать совсем устала, кружится голова, – пора укладываться.
На днях она упала во сне с кровати. Слава богу – обошлось.
Ставлю вдоль ее кровати два стула, сажусь на один, она берет меня за руку.
Когда-то я не мог заснуть, если не держал ее руку, теперь ей хочется подержать мою.
То, как она держит меня за руку, опять рождает ранние воспоминания: мы на даче вдвоем, мне годика три. Видимо, ранняя весна, потому что в доме сыро и прохладно. Я лежу под холодным одеялом. Мама топит камин, потом тоже ложится. Кровати (матрасы на ножках) стоят напротив камина друг другу впритык, но высота у них разная. Мой немного ниже, чем мамин. В комнате темно, от камина на предметах отблески… Тревожно. Я закрываю глаза, но сон не идет, прошу, чтобы она протянула мне руку. Держусь за ручку, согреваюсь. Вдруг мама переворачивается на другой бок и забирает руку. Лежу-лежу – сон не идет, вновь прошу: «Мам, дай ручку». Маме не хочется поворачиваться, она закидывает руку за спину – наверное, ей не удобно, – я об этом не думаю, хватаюсь за руку и наконец засыпаю…