Эмме не было нужды напоминать, насколько одаренной была ее дочь, поскольку она знала: мисс Филдинг, учительница рисования в «Рэд мэйдс», планировала выдвинуть девочку на стипендию в Школу изящных искусств Феликса Слейда и явно верила в победу.
– Это настоящий вызов, миссис Клифтон, – учить того, кто намного талантливее тебя, – как-то раз призналась ей мисс Филдинг.
– Только никогда не говорите этого ей, – попросила Эмма.
– Но об этом знают все. И мы с нетерпением ждем от Джессики бо́льших успехов в будущем. Никто не удивится, когда ей предложат место в школе Королевской академии, впервые в истории «Рэд мэйдс».
А Джессика как будто пребывала в блаженном неведении о своем редком таланте, поскольку ее одновременно интересовала бездна вещей. Эмма постоянно предупреждала Гарри, что рано или поздно приемная дочь узнает правду о своем происхождении, и полагала, что лучше будет, если девочка услышит ее от члена семьи, а не от чужого. Гарри проявлял странное нежелание обременять Джессику знанием истинной причины, по которой они несколько лет назад вырвали ее из детского дома доктора Барнардо, предпочтя другим, казалось бы более подходящим кандидатурам на удочерение. И Джайлз, и Грэйс сами вызывались объяснить Джессике, как так получилось, что все они происходят от одного отца – сэра Хьюго Баррингтона и почему ее мать виновна в его безвременной кончине.
Едва Эмма успевала остановить свой «Остин А30» на парковке больницы, Джессика выскакивала из машины с последним рисунком под мышкой, шоколадным батончиком «Кедбери» в руке и неслась без остановки до самой койки Себастьяна. Эмме не верилось, что кто-то другой мог любить ее сына так, как она сама, но если и существовал на свете такой человек, это была Джессика.
Когда несколько минут спустя Эмма вошла в палату, ее ожидали два сюрприза. С удивлением и радостью она увидела Себастьяна не на койке – сын сидел в кресле. Завидев мать, он встал, опираясь на подлокотники, чуть покачнулся, ловя равновесие, и расцеловал ее в обе щеки – второй сюрприз. В какую пору приходит, спросила себя Эмма, тот момент, когда матери перестают целовать своих детей, а юноши начинают целовать матерей?
Джессика в мельчайших подробностях рассказывала брату, чем занималась на неделе, так что Эмма пристроилась на краешке кровати и с радостью послушала о ее подвигах второй раз. Как только Джессика дала брату возможность вставить слово, тот повернулся к матери: