оттуда принесу!
Охотников сопровождать его не
нашлось. А как вечер зашёл - словно заскреблось что-то внутри,
сильное нежелание возникло в авантюру эту пускаться! Но
пересилил себя, и как выкатилась на небо румяная луна, отправился
на дело один.
Ещё издали увидел он одинокий чёрный
силуэт старого колодца. А когда подошёл поближе, то разглядел на
краю сруба небольшое что-то, тёмное, лохматое. Показалось ему, что
кошка. Дядька камень с земли поднял да бросил в неё. И попал,
потому что ухнула она и взлетела шумно, скрылась в стороне леса.
Сова!
Не по себе дядьке сделалось. Известно
ведь, что сова любит с нечистью водиться. Пожалел он, что
эту авантюру затеял. И денег дармовых уже не надобно. И страшно! И
так захотелось ему обратно, домой! Да только отступать нельзя –
изведут ведь насмешками.
С трудом отодвинув крышку колодца,
дядька попытался рассмотреть, что там, внизу: светил фонарём,
приглядывался, всё без толку. Бросил камень – ни звука, а ведь
плеснуть должно было где-то в глубине. И тогда решился дядька ведро
спустить, проверить, далеко ли вода.
Ведро рядом обнаружилось - колодец,
хоть и старый, замшелый весь, по всем правилам поставлен был.
Только вместо цепи – верёвка. Ну, и ухнул то ведро дядька вниз.
Когда верёвка на всю длину
раскрутилась – плюхнуло что-то. Стал он ворот крутить – туго идёт,
тяжело. И ручка склизкая, из рук выскальзывает. Пока вытащил ведро
– обессилил! А ведь не худосочный был, крепкий парень! Смотрит - в
ведре вместо воды – грязища. То ли ил, то ли ещё что. И воняет
болотиной невозможно!
Успокоиться бы ему на этом да домой
пойти. Но раззадорился дядька, в запал вошёл – решил сам туда
спуститься! Не иначе, над ним иные уже тогда потешились,
разум замутили – не мог человек в здравом уме до подобного
додуматься. Вот только отвязать верёвку от ведра не получилось –
мудрёным узлом она к ручке крепилась.
Ругнулся дядька да плюнул с досады в
колодец. И сразу загудело-зашумело внизу, и поднялся из глубины
столб воды бурлящий! И пар повалил, как от кипятка!
Дядька еле отшатнуться успел.
А из лопухов, что возле колодца росли
в изобилии, полезло всякое! Запрыгнул на сруб кто-то маленький на
двух ногах, весь шерстью заросший, зыркнул на дядьку и в ухмылке
клыки показал! А после – сиганул прямо в центр образовавшейся
водяной воронки. За ним цепочкой пошли остальные – махонькие все,
но до того страшенные! Человеческого в них почти ничего не
просматривалось – лепились к телам у кого крылья, у кого ноги
навроде куриных, у кого рога или гребень петушиный. Рассмотреть их
было невозможно, они исчезали в колодце с такой скоростью, что
дядька едва успевал считать.