На противоположной от нас стене
проходило что-то вроде карниза, по которому и перемещался
некто со свечой. Да быстро так, споро топал. Высотой – не
больше кошки. А какой из себя – не различить было. И вот он шустро
так добежал до угла, пошуршал там и обратно пустился, помедленнее
уже и словно тащил за собой волоком что-то. И пыхтит, и задыхается,
и бубонИт непонятное под нос. После опять дверца скрипнула, и
затихло всё. Акустика в церкви отличная – каждый звук раздаётся
отчётливо.
Струхнули мы здорово и собрались уже
дать дёру, как вновь кто-то по карнизу прошмыгнул, уже в темноте. И
снова тянет что-то, ещё медленнее. Почему в этот раз он без огонька
отправился – не знаю. А только на середине пути как фухнет! Мимо
нас волна воздуха прошла, и следом пролетел кто-то мягкий, задел
меня по голове пушистым чем-то, лёгким. Тут же вскрик раздался, и
шорох на полу. Не уж, думаю, мешок сверзился? А лёгкий потому что
пустой?
Мы сидим, пошевелиться боимся. А там,
наверху, опять забормотало, и снова огонёк появился. Некто
подсвечивал темноту, пытался рассмотреть, что упустил.
Когда свет до нас добрался, нервы не
выдержали. Рванули мы оттуда со всех ног. А я ещё и с добычей -
когда мешок тот упал, что-то выкатилось из него - да прямо ко мне.
Маленько такое, округлое. Я его машинально схватил и за пацанами
дёрнул.
Про огороды мы, конечно же, забыли.
Всю обратную дорогу неслись на самой высокой скорости. Потом пацаны
к себе в деревню повернули, а мне оставалось ещё пилить одному. Как
я домчал до дома прабабки – не помню. Всё казалось, что кто-то за
мной спешит. Преследует. Шорохи какие-то. Звуки непонятные,
хихиканье, всхлипы. Со страху чего только не померещится.
Ворвался в дом растрёпанный, сердце
где-то в горле застряло, никак вздохнуть не даёт. Прабабка не
спала, меня поджидала. Дверь заперла и давай расспрашивать – что да
как. Ну, пришлось рассказать. Ох и отходила она меня тогда! Новым
веником. Он свеженький да такой хлёсткий оказался. Я до сих пор
ёжусь, как вспоминаю, – засмеялся дед.
Ну, а после уже объяснила, что дом
тот – разрушенная церковь. И что соваться туда нельзя – место там
плохое, облюбовали его всякие существа нечистые. Из тех,
что для людей очень опасны! Видать, сильный у вас у всех
охранитель, что сберёг - так тогда и сказала.