— Не помню. Помню, как жил на острове, экспедицию помню,
потом пустота, провал. А где я? Как здесь оказался?
Само собой разумеется, отвечать мне никто не стал. Голова
огорчённо закачалась из стороны в сторону и исчезла, напоследок
приказав кому-то:
— Воды ему дайте. И можно пока не кормить.
За воду спасибо, а от еды я и сам отказался бы, потому что
только от одного упоминания о ней меня затошнило с новой силой. В
желудке пусто, есть хочется, аж не могу, а стоит только представить
себе кусок хлеба хотя бы, как сразу к горлу подступает
тошнота.
Все попытки обратиться к магическому источнику окончились
неудачей, наверняка на мне опять надеты знакомые
браслеты-подавители. Надо же было так вляпаться! И, самое главное,
где? Почти под самым носом у стражников, в двух шагах от крыльца!
Надо было того офицера послушаться, зря от сопровождения отказался!
Или они все в сговоре были? Ладно, разберёмся! Главное, выбраться
отсюда. И, самое главное, хорошо, что я ещё живой.
А почему на мне до сих пор подавители? Если меня передали бы
китайцам, то они бы всё обо мне знали и подобных вопросов не
задавали... Тогда понятно, почему браслеты на руках. А если задают
вопросы, то, получается, никто ничего не знает? И браслеты — потому
что боятся неизвестного? Запутался совсем. А руки болят. Сколько я
без сознания провалялся? Вряд ли долго. Потёрся подбородком о
плечо. Щетина отросла небольшая, всего несколько дней прошло, не
больше двух или трёх. А как это я столько в беспамятстве пролежал?
Наверняка чем-то поили или кололи. Стоп!
Новая мысль заставила выбросить всё постороннее из головы,
невзирая на боль выпрямиться и сесть, привалившись спиной к дощатой
стене. Почему я до сих пор жив? Почему меня сразу не убили? Там же,
у крыльца, на подъездной дороге? Кому было нужно меня похищать и
куда-то вывозить, рискуя? Для чего? Отдать в рабство китайцам,
чтобы я света белого не взвидел? Так мои похитители должны были
знать о моей жизни на свалке. После неё для меня любое рабство не
страшно. Выкручусь. Нет, тут что-то другое. Пока только одно ясно,
что мои новые хозяева понятия не имеют о том, кто попал на их
судно. Значит, что-то у моих похитителей пошло не так. Что? Пока не
получу ответ на этот вопрос, дальше ничего не узнаю.
Распахнулся над головой люк, в широкий проём опустилось ведро
на канате. Вода? Она. Мутная, жёлтая, но вода. Закрылась с хлопком
крышка, посыпалась мелкая пыль. Привстал на колени, добрался до
ведра, наклонился и припал к живительной влаге. Тут же всё выпитое
вышло наружу. Насилу отдышался, снова потянулся к ведру. Напился,
живот — словно барабан. И сразу же встал вопрос, а как и, главное,
где мне нужду справлять? Руки-то за спиной скованы. Судя по всему
никто меня отсюда для этого не выпустит, в лучшем случае так же
водой обольют, так что всё понятно, остаётся дуть в штаны. Впрочем,
судя по запаху, я это уже неоднократно проделывал в бессознательном
состоянии. Ладно, некуда мне деваться, бывало и хуже. Зато
сразу полегчало. Переполз в другой угол и постарался обо всём
позабыть. О боли в разбитой голове и скованных за спиной ободранных
руках, о вывернутых плечах, о грязной одежде, о своём нынешнем
положении. Надо выздоравливать, а для этого сейчас только одно
лекарство — спать и спать.