— Приветствую вас, кадеты! — сказал граф, когда мы построились
на стадионе.
— Здрав. Жел. Ваш. Сиятельство! — хором ответило почти пять
сотен глоток.
— Сегодня, поистине солнечный день! С гордостью могу сказать,
что вы все справились с вчерашними испытаниями, как и строгим
отбором. — проговорил Мирослав, и его голос разнесли динамики
далеко за пределы стадиона. — Второй курс доказал, что заслуживает
право на инициацию. Третий сумел продемонстрировать свою готовность
к обучению и заинтересованность в дальнейшем росте. Ура!
— Ура! — довольно проорали студенты.
— Однако. — повысив голос произнес Мирослав, и все тут же
затихли. — Однако, сильнее всего нас порадовали ученики-первогодки.
За неполных две недели они прошли почти месячный тренировочный
курс, выдержали повышенные нормативы физической подготовки и даже
превзошли наши ожидания.
— С этого момента, и до конца второй четверти, еженедельные
испытания отменяются. Все прошедшие первичный отсев будут
подвергнуты повторным экзаменам спустя два месяца, при подготовке к
самому важному в вашей жизни событию. — проговорил Суворов, и
студенты замерли, казалось, даже не дыша. — Возможно к куда более
важному, чем все что будет дальше. К вашему второму рождению –
инициации и принятии воинской присяги!
— Ура! Ура! Ура! — ответили куда более слаженным хором кадеты.
Мы орали кажется громче всех. Еще бы, нас, первокурсников, всего
через два месяца допустят к инициации. И уже никого не смущало, что
мы можем быть неготовы. Даже не так, мы скорее всего не будем
готовы.
— В связи с этим, сегодня у вас свободный день. Отдыхайте.
Завтра учеба начнется с новой силой. — довольно улыбаясь проговорил
граф, и помахав ладонью скрылся в коридоре. Вслед за ним ушли
преподаватели, и даже директор училища – князь Меньшиков, которому
в этот раз даже права голоса похоже не дали.
Что ни говори, а видеть, как еще две недели назад холеный и
самодовольный до крайности князь осунулся и сгорбился – было
приятно. Могу поспорить взятие под стражу его завхоза, пропажа
безопасника и создание попечительского совета сыграли в этом
немаловажную роль. И хотя я в этих свершениях почти не участвовал,
чувствовалась какая-то гордость в груди, от того, что именно я
процесс инициировал.
— Вольно! — снова скомандовал Строгонов. — До отбоя в 22-00 у
вас свободное время. Завтрак, обед и ужин – по расписанию.
Разойтись!