-
Показываем характер, Лилечка? – Глеб медленно подошёл ко мне, остановился, и
его палец отодвинул края разреза, обвёл сосок.
Ох, как же хотелось врезать по его
холёной физиономии. Со всей силы, так, чтобы полетели кровавые брызги из
сломанного носа. Пришлось до хруста стиснуть кулаки, борясь с этим желанием –
рисковать безопасностью Ани я не желала ни в коем случае. Пусть на мне
отдувается. А я… Что ж, подожду. Просто добавлю ещё одну галочку в длинный
список, за что хочу убить Глеба Самойского. Его ладонь между тем уверенно
скользнула в разрез, обнимая полушарие, поглаживая и приподнимая, и моё дыхание
невольно участилось, а вершинка затвердела, выдавая с головой. Тварь. Как же
ненавижу, в том числе и за то, что управляешь моим телом, как хорошо
настроенным инструментом!
-
О, как у нас щёчки раскраснелись, - со смешком произнёс Глеб, потом убрал руку
и обнял, резко притянув к себе, веселье ушло из его глаз. – Мне нравится, когда
ты злишься, детка, - он поправил прядь, убрав за ухо, наклонился так, что
горячее дыхание обжигало мне губы. – Только ты будешь послушной девочкой, Лиля,
и сделаешь всё так, как я хочу, правда? – ладонь Глеба спустилась на мою попку,
проникла под стянутое атласной лентой кружево и чувствительно сжала ягодицу. –
От этой сделки зависит очень многое, Лиля, и сегодня документы должны быть
подписаны, - его губы скользнули по моим, а я, слушая, с тихим отчаянием понимала,
что… подчинюсь, да. Несмотря на злость, на ненависть. Ради Ани, ради её
спокойной жизни и безопасности.
-
Д-да, - пробормотала, разом обмякнув в его руках, из тела как будто вынули
стержень. – Понимаю, Глеб Витальевич.
-
Вот и умница, - мурлыкнул он, чмокнул меня и отпустил. – Тогда поехали, -
Самойский подтолкнул к двери. – Надеюсь, Лиля, мои партнёры останутся
довольными твоим поведением.
Эта фраза, брошенная в спину, вызвала сход снежной лавины
ледяных мурашек от шеи до самых пяток. Уверенность в том, что я надолго запомню
этот проклятый вечер, окрепла. Но изменить я ничего не могла.