— Как скажешь, дорогой. Как скажешь.
Я наклонился поцеловать Лилиану и
предупредил:
— Вернусь часа через два.
— Я буду ждать, — вздохнула она, раскрыла
журнал и вдруг поинтересовалась: — Помнишь, как мы останавливались
здесь первый раз, в июне?
— Да. А что?
— Я тогда лежала в кровати и все ждала, что ты
постучишься ко мне. Но так и не дождалась стука в дверь и
уснула.
— Могу постучаться прямо сейчас, — с улыбкой
предложил я.
— Нет! — не согласилась Лили. — Иди по своим
делам. А я буду томиться в ожидании стука. Ты ведь постучишь?
— Всенепременно постучу, — пообещал я, еще раз
поцеловал подругу и ушел в собственный номер, смежный с
апартаментами Лилианы.
Надолго там не задержался. Только поменял
сорочку на свежую, повязал шейный платок и надел пиджак. Ни зонт,
ни плащ брать не стал — на улице было хоть и пасмурно, но сухо.
Сезон осенних дождей еще не наступил.
Выдвинув верхний ящик секретера, я вынул из
него паспорт, бумажник и «Цербер», рассовал их по карманам и
направился на выход.
— Лео! — окликнула меня Лилиана.
— Да? — заглянул я в дверь смежного
номера.
— Возвращайся скорее. И не забудь — мы
приглашены вечером к Альберту и Елизавете-Марии!
— Не беспокойся, задерживаться не планирую, —
спокойно уверил я Лилиану, хотя приглашение на ужин совсем вылетело
у меня из головы.
После триумфального выступления в Монтекалиде,
завершившегося обмороками и массовыми галлюцинациями, Альберт
Брандт приобрел скандальную известность настоящего кудесника слова
и стал желанным гостем на столичных светских раутах. Вместо
возвращения в Новый Свет он снял дом где-то неподалеку от академии
и готовился поставить в Императорском театре собственную
пьесу.
Проигнорировать приглашение поэта было бы с
моей стороны по меньшей мере невежливо — кто знает, когда доведется
вернуться в Новый Вавилон? — и оставалось лишь уповать на то, что в
гости к Альберту не соберется вся столичная богема.
Я взял с полки котелок и вышел в коридор.
Лифтом решил не пользоваться, вместо этого направился к лестнице,
размышляя, какую безделушку подарить Альберту на память.
Проходя мимо стола коридорного, я небрежным
кивком поприветствовал заспанного клерка, спустился на первый этаж
и направился к стойке портье, но меня опередил шустрый господин
средних лет, худощавый и рыжеволосый.