— На выход! — распорядился полицейский
напротив.
Ох, как же вас много, ребята, на меня
одного...
Но дальше стало только хуже. В просторном
гараже меня дожидались вооруженные самозарядными карабинами и
четырехствольными лупарами констебли. Лодыжки немедленно сковали
ножными кандалами, и под бренчание стальных звеньев я засеменил по
коридору, будто особо опасный рецидивист.
Здание полицейского управления, огромное и
монументальное, занимало целый квартал да еще уходило на несколько
этажей под землю. Случайный человек мог блуждать по его запутанным
закоулкам в поисках нужной двери часами, и среди констеблей ходило
немало страшных историй о сослуживцах, которые пропали без вести,
просто свернув не в тот коридор.
Честно говоря, я всерьез опасался разделить их
судьбу, но не прошло и пары минут, как меня завели в небольшое
помещение без окон, залитое ослепительно-резким светом
электрических ламп.
Обыск много времени не занял, если это вообще
можно было назвать обыском. Пришлось попросту снять всю одежду, а
взамен натянуть полосатую робу арестанта. Личные вещи без досмотра
убрали в холщовый мешок и запечатали сургучной печатью.
Следующая остановка случилась в фотомастерской.
Там меня усадили на деревянный стул — своими многочисленными
зажимами и крепежами он определенно напоминал стул электрический, —
и флегматичный мастер закрепил голову в тисках, дабы сделать снимок
анфас, а затем последовал снимок в профиль. После этого фотограф
запечатлел все мои татуировки, а полицейский клерк снял отпечатки
пальцев, вымарав кожу черной тушью и заставив приложить ладони к
листу плотной желтоватой бумаги.
Последующая тягомотина с измерением роста и
составлением списка особых примет заняла никак не менее часа, и
стало ясно, что в отличие от прошлых задержаний сейчас все серьезно
и оформление идет в полном соответствии с протоколом.
Какого дьявола?!
Но хоть меня так и потряхивало от нервного
перенапряжения, приставать с расспросами к бывшим коллегам я
повременил. Скоро. Скоро все прояснится само собой. И, возможно, я
еще пожалею, что не остался в блаженном неведении.
Но одно было ясно уже сейчас: задержание не
имело никакого отношения к моим летним неприятностям в Монтекалиде,
поскольку Томас Смит добился снятия всех обвинений в причастности к
убийству бармена-индуса, а гибель супругов Тачини объявили
несчастным случаем еще на стадии предварительного следствия. В
заключении коронера ничего не говорилось о самоубийстве и пулевых
ранениях, упоминались лишь многочисленные повреждения, полученные
ими в результате обрушения перекрытий ветхого здания.