– Зато ты у меня – «облико морале»!
На том и поладили. Звезды становились все крупнее, молекулы рассасывались по разным направлениям, потихоньку приближался Меркурий – пристанище артистов, врачей, торговцев, служителей Фемиды, спортсменов и прочей предприимчивой публики.
Но до него было еще очень далеко, а по дороге все чаще попадались то ли метеориты, то ли совсем маленькие планетки, отдаленные спутники Меркурия, и на них текла привычная жизнь субстанций, обретших здесь свое пристанище.
Кому же стали домом эти крошечные планеты? И кто те избранные, что живут на них, словно олигархи на экзотических островах?
Но справедливость Солнечной системы сказывалась и тут.
Вот где понадобился мой абсолютный музыкальный слух.
Пролетая мимо такого метеорита, я напряг свой слух и окунулся в мир волшебной музыки Моцарта, Баха, Бетховена, Грига. И хотя все звучало одновременно, это не было какофонией, но воспринималось как великий поток музыкального абсолюта, вызывая восторг и восхищение!
– Что с тобой? – удивилась милая половина нашего сознания.
«Проехали», – с грустью подумал я и домыслил:
– Мне кажется, я понял. На этих крошечных метеоритах живут гении. Их так мало, что им не нужны огромные планеты, и они прекрасно уживаются на этих карликах, оставаясь великанами своего призвания.
– А как же Моцарт и Сальери? На Земле ведь они не ужились.
– Не знаю, но здесь за музыкой Моцарта Сальери я просто не услышал.
– Как жаль, что у меня нет какого-нибудь гипертрофированного качества, а то бы и я пронюхала или услышала что-нибудь! – обратилась добрая половина нашего сознания к «катастрофической» молекуле.
– Не расстраивайтесь. Это довольно противно – обонять все бывшие «прелести» большинства наших попутчиков. Я, например, до сих пор припахиваю полонием.
Моя половинка боязливо притихла и мысленно принялась вязать для меня теплый свитер.
А вокруг кипели нешуточные страсти, производившие тот самый гул, о котором я упоминал раньше. Начинались волнения, выливавшиеся в тревожные мысли по поводу того, например, почему нас не оставили на Луне. Все-таки это рядом с Землей…
Или. Как же так? Грешил, грешил, а на Венеру не попал…
Или. Я же гениален! А лечу в этой давке вместе со всякой…
Но все это превращалось в тот самый гул, от которого было ни жарко ни холодно.