– А лечение? Особые распоряжения будут? – уточнила женщина
красивым грудным голосом.
– Позже назначим. Посмотрим, что маг скажет. – С этими словами
мужчина поднялся и вышел из палаты.
Дверь не успела закрыться, как на пороге показались те самые
личности из странного видения. Первый – седовласый мужчина в
наглухо застегнутом черном мундире с двойным рядом пуговиц,
воротник-стойку и обшлага которого украшало золотое шитье.
Внешность у гостя запоминающаяся: пышные усы, шрам над левой бровью
и внимательный взгляд глубоко посаженных глаз. Добродушная улыбка
ничуть не обманула в том, что настроен он решительно. Его спутники
по-деловому рассредоточились по комнате. Один устроился в изголовье
за спинкой кровати. Второй – занял место у двери и зашторил
смотровое окошко.
– Доброго утра, барышня! – Первым заговорил важный гость,
усаживаясь на единственный стул, придвинутый вплотную к кровати. –
Начальник Следственного комитета имперского сыска, действительный
статский советник Лутецкий Степан Аверьянович. Это, – указал на
моложавого мужчину у входа, – старший следователь Запрудов Николай
Васильевич и штатный маг разума четвертой категории Остромыслов
Глеб Валерьянович, – кивком обозначил третьего гостя.
– З-здравствуйте! – Не знаю, что больше впечатлило, высокий чин
посетителя или присутствие мага разума? – Чем могу помочь, Ваше
превосходительство?
– Можете, Анастасия Трофимовна. Поможете тем, что расскажете
подробно о вчерашних событиях.
– Но я… я не помню. Только имя свое недавно узнала, и ничего
больше.
– Глеб Валерьянович? – мужчина бросил взгляд на мага.
– Не врет, – подтвердил он. – С вашего позволения, я хотел бы
убедиться.
Начальник степенно кивнул, давая такое разрешение, отчего у меня
внутри все похолодело. Видно, моего согласия даже не требовалось. Я
расслышала шорох снимаемых перчаток, затем сверху нависла тень, а
на виски легли чужие прохладные пальцы. Я сжалась в ожидании
неприятных ощущений, и не ошиблась. Голову будто жгутом передавило
и прострелило резкой мигреневой болью. Из глаз брызнули слезы, и я
закусила до крови нижнюю губу, чтобы не закричать. Помочь я хотела
и вспомнить – тоже. Ради этого стоило потерпеть. Не представляла
только, что это так больно.
– Ааа! – Все же не выдержала и закричала в голос.
Как бы я хотела в этот момент побыть слабой барышней, падающей в
обморок от малейшего испуга. Но даже зубодробительная боль не
заставила потерять сознания. Как в тумане расслышала приказ
Лутецкого прекратить, а после в дверь, удерживаемую третьим
сотрудником, забарабанили.