– Ну-с, доброго здравия, Анастасия Трофимовна, – поздоровался
доктор и притормозил у рукомойника, споласкивая руки. – Как
самочувствие? Есть ли жалобы?
– Здравствуйте, э… Эдуард Францевич? Самочувствие нормальное,
жалоб нет, – ответила неуверенно.
– Вот как? – Мужчина изумленно вскинул бровь. – А мне тут
передали, что с памятью проблемы возникли. Будто бы имени
собственного не вспомнили. Это так?
– Так! – Я нервно улыбнулась. – Но у меня ничего не болит,
руки-ноги на месте – все в порядке.
– Не скажите, барышня. – Доктор подошел к кровати и присел с
краю. – Давайте посмотрим на ваше «в порядке». Полежите смирно.
У меня глаза округлились, когда мужчина занес ладони над моей
головой. Пространство вокруг его рук будто бы посветлело, а меня
коснулось что-то ласковое, доброе и теплой волной прошлось по телу.
Сразу прибавилось сил, появилось непреодолимое желание подскочить с
места, заняться каким-нибудь делом. Только просьба «полежать
смирно» удерживала на месте.
– Действительно, физические показатели в норме, – подтвердил
Эдуард Францевич. – Сейчас только кровь посмотрим, очистилась ли, а
то дымом так надышалась, думал, не откачаем. – Мужчина коснулся
жилки на моем запястье и замер, минуту слушая пульс. – Чисто! Вот и
славно! – Посмотрел на меня хитрым прищуром глаз.
Он не побрезговал взять меня за руку, и это приятно удивило. А
вот то, что последовало за этим, напугало немного. Я вдруг
отчетливо увидела, чем доктор занимался перед обходом. У него
состоялась беседа с человеком в военной униформе, который прибыл в
сопровождении еще двух сотрудников. Невольно ощутила неприязнь,
которую вызвал столь ранний визит у Эдуарда Францевича. Причем,
неприязнь профессиональную, означающую, что эти посетители готовы
на крайние меры, лишь бы добиться результата.
– К вам тут из Следственного комитета пожаловали, – предупредил
Эдуард Францевич. – Я рекомендовал дать вам пару дней полного покоя
и постельного режима, но дело уж больно важное.
– Доктор! – Я вцепилась в рукав его больничного халата. – Но я
ничего не помню! Абсолютно! Чистый лист. Что я им скажу?
– Правду, Анастасия Трофимовна, – Эдуард Францевич участливо
похлопал по моей похолодевшей ладошке и вежливо отстранился. –
Исключительно правду! Зиночка, – обратился к молчаливой помощнице,
– пожалуйста, сообщите, как Их превосходительство закончит
беседу.