Огарок свечи был толстым, фитиль горел хорошо, но все равно
темнота, овладев улицей, пробралась в комнату и окружила людей
плотной, непроницаемой для взгляда, стеной. После того, как отгорел
свое гигантский костер, с улицы не доносилось больше ни звука. И
эта тишина была словно заодно с темнотой — давила и пугала больше,
чем самое яростное рычание мутировавшей собаки. Одинокий огонек
свечи отважно боролся со мраком, и хоть силы были неравны, бился,
отстаивая крохотный кусочек освещенного пространства, до
последнего.
Буль спал, но во сне его видимо мучили кошмары. Он прерывисто
дышал, слегка постанывал и периодически дергался всем телом, как от
болезненного удара. Штык сидел рядом и старался не думать о бегущем
человеке, так похожем на Хомяка. Сам Хомяк сидел напротив и,
казалось, старался не думать про «свой» подвал.
Где-то в ночи страшно и дико завыла собака. Штыку представилось,
что это воет та самая тварь, которая сегодня дважды могла напасть
на него, но не напала, а стояла и смотрела. Совершенно не
по-собачьи. И от этой мысли ему стало не по себе.
- А! - вскрикнул во сне Буль и открыл глаза.
- Ну как ты? - спросил Штык, кладя руку на лоб «ефрейтору». Лоб
был влажный и горячий.
- Я то что, - прерывисто забормотал Буль. - Если бы дело только
во мне. Но нет. Все не так. Нам всем теперь каюк.
- Буль, я тебе сейчас аспирину дам — полегче будет.
- Мой генерал, неужели вы не понимаете? - Буль начал говорить
шепотом, но постепенно голос его становился громче, и стало
понятно, что «ефрейтор» находится в сильнейшем возбуждении. - Хомяк
был там! Он знает! Там, внизу под нами... Оно!
Черные тени в углах комнаты, куда не мог пробиться свет одинокой
свечи, медленно шевелились, обрастая щупальцами и шерстью. Теперь
Штык отчетливо понимал, что снова обрел способность бояться как
раньше. Только никакой радости от столь несвоевременного
«излечения» почему-то не было.
- Ляг, я уже достаю аспирин….
- Не чувствуете? - спросил, вытаращив глаза Буль, опускаясь на
лежанку. - Оно уже здесь! Я его чувствую....
Спина Штыка покрылась липким потом. С другой стороны на него
смотрел белый от ужаса Хомяк.
- Ефрейтор Буль. Прекрати истерику. Все хорошо.
Но Буль не унимался:
- Смотрите, смотрите! – он судорожно схватил командира за рукав
и уставился на свечу, показывая на нее толстым пальцем: - Это знак!
Видите? Вы видите?