Наконец, оба непотушенных Огня оказались перед ним, и он решил
просто забрать свою законную добычу и уйти скорее в спокойные
внутренние районы Мира.
Если бы кто-то вздумал вдруг устроить конкурс на самое тяжелое
похмелье, капитан Алексей Сенников имел бы все шансы победить на
нем с большим отрывом от остальных участников. Несколько раз ему
казалось, что счастливое избавление наступило, и он уже умер, но
потом чудовищная боль снова поселялась у него голове и начинала
ломать череп изнутри. При этом Алексей практически не мог
пошевелиться – все тело было словно вморожено в глыбу льда.
В какой-то момент времени ему почудилось, что боль резко
отступила и сквозь тяжелый кислотный туман до сознания стали
доходить внешние звуки. Алексей понимал, что где-то рядом с ним
происходит что-то ужасное – кричали люди, звенел металл,
раздавались беспорядочные выстрелы – но во время короткой передышки
между приступами боли, ему на это было наплевать.
Вскоре боль снова отступила, а новая передышка оказалась длиннее
предыдущей. Он даже решился попробовать открыть глаза, но это
оказалось слишком тяжелой задачей. Сознание уже было способно
анализировать происходящее. Крики и выстрелы стали ближе и
явственней. Но это не имело никакого значения — новый приступ
сменился крайне болезненным спазмом в желудке.
Прошло еще какое-то время, прежде, чем боль начала окончательно
сдавать свои позиции, планомерно отступая по всем фронтам. В голове
еще пульсировало, остро отдавая в затылок и виски, невидимые
щупальца скручивали желудок, а по руками и ногам бежали сполохи
ноющей, мозжащей боли, словно он умудрился отсидеть все свои
конечности одновременно.
Наконец удалось открыть глаза. Над головой провисла небольшой
складкой ярко-оранжевая ткань стены палатки. Вокруг царил полумрак.
Снаружи больше не доносилось ни звука.
Алексей, без особой надежды, попытался сесть, но вдруг понял,
что стенка палатки поползла в сторону, а перед глазами появился
пол. В голове понемногу прояснялось, руки и ноги ныли все сильней,
и, вдобавок, зверски хотелось пить. Мучительная жажда все же
заставила его подняться и толкнула к выходу. Сделав несколько
неуверенных шагов, он ткнулся лицом в полог палатки, и внезапно
оказался снаружи.
Первое, что бросилось в глаза - близкая стена темно-зеленого
леса, с редкими пятнами ярко-красных листьев, впереди и
светло-серое небо над головой. Алексей глубоко вдохнул чистый
лесной воздух, да так и замер, пораженный открывшимся вдруг
зрелищем. Прямо перед ним, метрах в пяти, лицом к палатке стояли
полураздетые Кондрат Ефимович и Михаил Николаевич. Лица их были
пугающе безучастны, как у смертельно уставших людей, под угрозой
расправы вынужденных стоять по стойке «смирно».