- Еды еще на три дня – не больше, - грустно сказал Буль,
тщательно проверив содержимое обоих рюкзаков. - И это без
полдников.
- Если урезать пайку — хватит на дольше, - спокойно отреагировал
Штык. - А ты что, месяц тут сидеть собрался? Собирай вещи — через
десять минут выходим.
- А может, еще посидим? - заныл Буль, когда Штык решительно
поднялся ноги. – Дождь ведь на улице! Смотрите, какой сильный
стал!
- Ефрейтор, - холодно сказал Штык. – Ты начинаешь меня неприятно
удивлять. То ноешь, что тебе еды мало, то сидеть под деревом
неизвестно сколько собираешься. Сюда тебе никто еду не принесет.
Пять минут на сборы. Время пошло!
Дождь преобразил окружающий мир почти до неузнаваемости. Он не
падал сплошной стеной, как это было принято там, в обычном мире, а,
казалось, жил своей собственной жизнью. То, что в Зоне представляло
угрозу для людей, не «церемонилось» и с дождевыми каплями,
заставляя их двигаться по самым замысловатым траекториям.
Большинство аномалий были теперь отчетливо видны, и эта феерическая
картина заставила Штыка забыть почти обо всем на свете.
Дождевые струи то тут, то там сходились в тонкие пучки, стекали
по невидимым аномалиям, дробились в мелкую водяную пыль, кое-где
кружили красивые хороводы, создавая впечатление водяных воронок,
невесть как занесенных из бурной реки в сумрачный покой серо-
зеленого леса, а в одном месте водяные брызги вдруг поворачивали по
крутой дуге от земли и летели обратно, навстречу свинцовому
небу.
Раздвинув тяжелые еловые лапы, Штык выбрался на открытое
пространство и, как следует, осмотрелся. В нескольких направлениях
можно было идти достаточно прямо, без риска встретиться с, хорошо
видимыми теперь, аномалиями. Вот бы никуда не ходить, а как можно
дольше любоваться неожиданным водяным представление, устроенным
Зоной для своих обитателей.
- Мой генерал, - осторожно сказал сзади Буль. – Вы б капюшончик
на голову набросили. Зачем с мокрой головой ходить?
Штык глубоко вздохнул, с трудом отрываясь от завораживающего
зрелища, оценил готовность своих «бойцов», и показал пальцем туда,
где среди деревьев вроде бы наметилась длинная, уходящая вдаль,
прогалина:
- Идем туда. Если там старая просека – по ней и пойдем.
Куда-нибудь тогда точно выйдем.
Огромная лужа, заставившая их остановиться на привал, осталась
справа. Дождь впереди падал сплошной равномерной пеленой,
демонстрируя отсутствие аномалий, но Штык все равно отправил Хомяка
в авангард, здраво рассудив, что осторожность в их положении –
главная добродетель.