— Черный грифон, распластавший крылья — это символ
императорского дома Тигвердов, — просветил нас с Паулем Рэм. —
Символ воздаваемой справедливости и победоносного властителя.
Соединение острого ума и безграничной силы. Изображенный на золотом
щите является к тому же гербом всей Империи
Тигвердов.
— Красив, — восхитилась я. — Надменен, но
красив.
— Еще и беспощаден, — покачал головой герцог маленького,
но свободолюбивого государства, что издавна боролось за свою
независимость с Империей.
— А у нас орел двуглавый, — пробормотал под нос сын. —
Мам, а они чем-то похожи, не находишь?
— Оба обозначают могущество и власть, может, еще
независимость своей страны — крылья-то расправлены, — пожала я
плечами. — Цвета — золотой и черный.
— Птички, — рассмеялся мой неисправимый сын — и на этом мы
влились в поток гуляющих.
Мы неспешно пошли по дорожкам, посыпанным розоватой
гранитной крошкой. Один в один как в нашем мире, например, в
Петергофе. На вершине холма возвышался белоснежный замок — но к
нему мы не сунулись. Пошли в противоположную сторону.
Вообще, если не слушать чужую речь и не смотреть на людей
в одежде, которую у нас не носили уже лет двести, то можно было
представить, что мы дома. А все произошедшее с нами — это лишь сон.
Странный, но увлекательный.
Я опустилась на скамейку, опоясывающую раскидистое дерево.
Рэм и Пауль посмотрели на меня насмешливо и унеслись, перед этим
побросав захваченные из дома шпаги рядом со мной.
Закрыла глаза и прислушалась к звукам окружающего меня
мира.
Играл оркестр — что-то на три счета, очень похожее на
вальс. В кронах деревьев легко шумел ветер. С этими звуками
переплетался неспешный гул голосов, в котором время от времени
слышались счастливые, даже ликующие детские крики.
Подбежал Паша… Нет, мы договорились, что здесь, в этом
мире, он Пауль… Такое имя у них было. Значит, надо называть его как
положено, даже наедине или в уме… Подбежал Пауль, взял со скамейки,
где я сидела, шпаги — и унесся к Рэму. Фехтование было у моего
сына… больше, чем увлечением.Он им жил.
А Рэму хорошо фехтовать было положено по статусу. И в этом мире,
как я поняла, сражались холодным оружием. И магией.
Я прикрыла глаза, впитывая неяркое осеннее солнышко, и
попросила кого-то:
— Пусть все обойдется… Пожалуйста, пусть все будет
хорошо…