– Тинна? – сказал я, не особо удивляясь. – Не такая уж ты и
страшная!
– А с чего ты решил, что темная сторона бытия должна быть
страшной? Уродам вы сами представляетесь уродами.
Потрясающая мысль, серьезно подумал я. И как я до этого не
додумался раньше?
– Красота в глазах смотрящего?
– Именно! – обрадовалась Тинна моей догадливости. Она
заулыбалась еще шире и неожиданно стала почти красивой. – В обычном
мире красоты не существует вовсе! Это лишь точка зрения
большинства. Но ведь и меньшинство имеет право на свою точку
зрения, верно?
Да, мысленно ответил я, слова Тинны абсолютно верны и точны. Она
вещает истину. Религия селенофилов – правильная и хорошая, просто я
не понял этого сразу.
– Тинна, – сказал я, – ты – богиня меньшинства?
– Кто тебе сказал, что в меня верит меньшинство? Я – богиня
Погани, и нас – легион! Намного больше, чем людей. Сейчас ты это
поймешь. Но для начала узри мой лик!
Я подумал, что сейчас увижу нечто красивое, но ее темное лицо
исказилось, глаза уплыли куда-то в сторону, рот искривился до
невозможности. На то, что свисало на меня с низкого плотного неба,
было невозможно смотреть – до того омерзительным оно стало.
Я хотел вскочить на ноги и убежать, уползти, укатиться, но тело
лишилось сил, придавленное к земле. Отвратительный лик Тинны падал
на меня, увеличиваясь в размерах, заслоняя все небо.
Я застонал, замычал дурным голосом, но не смог пошевелить и
пальцем.
...И проснулся, весь мокрый от пота. Мускулы одеревенели, но уже
наливались привычной силой. Это был ночной кошмар.
Луна – самая обычная – светила с неба, сдвинувшись к западной
половине небосклона, ее прикрывала вуаль легкой тучки. Черная
костистая ветвь дерева упиралась в серебряный серп.
Я сел, зашелестев листвой, и потер шею. В лунном свете блестели
гладкие поверхности квадроцикла. В-аура местности не изменилась.
Все вроде бы оставалось в порядке.
Я “прокрутил” время назад с помощью СКН, но он показывал только
темноту. Значит, я реально спал. Нейрочип не записывает сны.
Вздохнув, я с силой потер лицо. И вдруг ощутил чье-то
присутствие позади, возле монолитных камней дольмена.
Руки сами собой ухватились за автомат. Я прыжком поднялся на
ноги и развернулся.
У дольмена стояла темная фигура. Прямая, а не согнутая, как у
Уродов. И не чудовищно-огромная, как внешнее тело Лего.