– Возблагодарим наших благодетелей, братья и сестры! – возопил
он высоким голосом.
Меня передернуло от отвращения. Я быстро наклонился и поднял его
за шкирку обеими руками, причем на мгновение полностью оторвал от
земли, хотя Емеля был справным мужичком. У меня всегда от злости
прибавлялось силы.
Или это действие нового, неопознанного допарта? Я так и не
разобрался, что это за штука и откуда она появилась. СКН постоянно
“видел” его в виде мутного прямоугольника, а не Знака, как
остальные допарты, но само “приложение” не запускалось и ничего не
делало.
В конце концов я пришел к заключению, что мой СКН лагает. Или в
результате удара Голема и ночевки в дольмене запустился какой-то
магический троян, чтоб его...
Было бы недурно, если этот допарт увеличивает физическую
силу.
– Ты что, Емеля, совсем сдурел от своего подхалимства? –
прорычал я ему в перепуганное лицо. – Чего ты лебезишь? У тебя есть
самоуважение?
И оттолкнул его от себя. Емеля повалился на задницу.
Я обратился к испуганным аборигенам, наблюдавшим за неожиданной
экзекуцией:
– А у вас – у вас есть хоть крупица гордости? Вы люди или
скоты?!!
Емеля поспешно отползал от меня, губы его тряслись от ужаса.
Остальные после секундного колебания бросились наутек. Емеля
оглянулся, подхватился с земли и, теряя лапти, бросился к понтонной
переправе.
Я тоскливо обернулся к поезду. Сверкающие поверхности отражали
лес, ворота, амбар-сарай и собственную пародию на берегу. Наблюдали
ли за мной россы и Кира – неизвестно, я их не видел и не чуял.
Скорее, наблюдали.
Плевать. Все они ничтожества. И россы, и аборигены. И те, и
другие занимаются хренью, чтобы чем-то наполнить свое бессмысленное
существование. Габриэль не верит ни в дружбу, ни в любовь, а потому
все объясняет манипулированием и использованием друг друга. При
этом высокомерен и насмешлив, как любой болван, возомнивший, что
познал тайны вселенной. Глупая рыбка, пафосно объявляющая другим
рыбкам, что суши не существует.
Я и сам не понял, отчего так разозлился. Из-за Киры? Или это
запоздалая реакция после ночных приключений?
Вероятно, я перенервничал, но от осознания этого факта злость
никуда не ушла.
Почти весь день я провел на свежем воздухе и в поезд не
возвращался. Не стремился видеть ни Киру, ни Габриэля, ни остальных
россов или карго-аборигенов. По сути, Кира ничего дурного мне не
сделала, даже наоборот, поговорила максимально откровенно, без
женских намеков и уловок, но Габриэль знатно испортил мне
настроение своими предположениями насчет истинных намерений
огнепоклонницы.