Старый Отщепенец кивнул и без лишних разговоров взялся за дело.
Алихан, молчаливая Нэнси и Люция не уходили, развалившись на
подушках, слуги-маглы вышли из шатра, но были где-то рядом – я их
чувствовал.
Джером открыл банку с глазами Урода. Я только сейчас при ярком
свете их рассмотрел как следует. Два желто-красных слизистых комка
с вытянутым ромбовидным зрачком серого цвета с одной стороны и
пучком нервов, сосудов и мышц на другом. К ним прилипли куски плоти
и, кажется, даже бледной шкуры с пушком. Глаза лежали в
черно-красной густой крови и вызывали тошноту. Джером достал один
глаз пальцами и шлепнул прямо на стол. Я отодвинулся назад. Джером
усмехнулся в усы, взял другой рукой бутыль и окропил мою руку,
затем – стилус. Завоняло сивухой. Отщепенец достал из кармана
блестящую коробочку, чем-то щелкнул, и сивуха на моей руке, столе и
стилусе вспыхнула синеватым пламенем.
Прежде чем я испугался, Джером щелкнул пальцами, и огонь погас.
Не знаю, был ли это фокус и огонь погас сам по себе, или Джером
владел какой-то огненной волшбой. Судя по тому, как исчез костер у
озера, а после вспыхнул снова, не обошлось без волшбы. Я осмотрел
предплечье, чуточку обожженное пламенем – волосы сгорели напрочь, а
кожа покраснела. Джером взял меня за левую кисть, положил мою руку
поперек маленького стола, обмакнул стилус в черную кровь Урода и
принялся набивать мне волшебную татуху.
Возможно, я все же слегка рехнулся на почве всей этой магии,
иначе сразу бы отдернул руку и выскочил из шатра, чтобы свалить из
становища навсегда. Набивать тату чужой кровью – это надо же до
такого додуматься! И не просто чужой, а уродской! У меня
воображения не хватало, чтобы представить всех микробов, которые
переедут жить ко мне.
Я знал, что в норме любая кровь стерильна – но это у нормальных
существ, а не потусторонних поганых тварей, невесть как очутившихся
на нашей земле.
Однако я изменился. Или, может быть, вернулся в норму – снова
стал человеком эпохи не буржуев, а Поганого поля, с его верой в
сверхъестественное. Поэтому не отдернул руку и вообще не
шевельнулся все то время, пока Джером работал. Адреналин еще
полностью не выветрился из организма, поэтому боль была терпима. Да
и работал Джером умело и быстро, поглядывая на ромбовидный зрачок и
сверяясь с рисунком на моей коже. Я обратил внимание, что зрачок, в
целом, ромбовидный, имеет мелкие извивы по контуру, и Джером
копировал каждый такой изгиб. Видимо, для магии это было важно.