В становище мы примчались с такой скоростью, будто за нами
гнались все Уроды Поганого поля. После слов Джерома, что Урод
явится за своими глазами, я и впрямь постоянно озирался, хотя и
понимал, что это глупая шуточка. Я еще не отошел от битвы, в жилах
бурлил адреналин, и ни о каком спокойствии речи не шло.
В становище всюду горели факелы, и слуги зажигали еще. Видимо,
кто-то из советников приказал это сделать хитрым магическим
способом, на расстоянии. Иначе откуда им знать, что мы
возвращаемся?
Когда меня провели в шатер Совета, я сообразил, что посвящать
меня намерены прямо сию минуту, не дав возможности умыться.
Судя по взглядам слуг, я выглядел так себе. Весь в крови, своей
и чужой, с распоротой щекой, которую жгло болью после того, как
исчезло онемение, с болтающимся на груди автоматом и диким
выражением лица. Если у Уродов ядовитые когти, или достаточно
грязные, чтобы заразить меня какой-нибудь гадостью, мне хана в этом
краю, где не слыхали об антибиотиках. Но советники, включая Люцию,
не беспокоились, а я был слишком возбужден, чтобы серьезно
задуматься о такой вещи.
В шатре горели свечи – много свечей. Было светло, как если бы
пространство освещала мощная лампа.
Меня, плохо соображающего, посадили на подушку у столика, Джером
сел напротив. Слуги принесли бутыль с прозрачной жидкостью, запах
которой не оставлял сомнений: алкоголь и очень крепкий, почти
спирт. Поставили возле бутыля и банки с глазами Урода деревянную
шкатулку с изящным узором в виде ромбовидных глаз. Похожий Знак я
уже видел на ладони Викентия. Джером открыл шкатулку и вынул
деревянный стилус с несколькими иглами. Вероятно, такими приборами
набивали татухи в далекой древности.
– Когда будешь колдовать, что выставляешь вперед? – спросил
Джером.
До меня не сразу дошло, что он имеет в виду. Потом понял и
выставил вперед кулак с перстнями.
– Сюда? – указал стилусом (или как эта штука называется?) на
костяшки пальцев Джером.
Тату на пальцах в эпоху буржуев, если верить моей ложной памяти
после квеста, ассоциировалось с паханами на зоне и прочей им
подобной братией. Но в начале двадцать первого века стало модным
набивать художественное тату и на пальцах, и это не означало, что
человек побывал в местах не столь отдаленных. Я где-то читал (или
мне приглючилось, что читал?), что тату на пальцах быстро
стираются, и закатал рукав на левой руке, подставив Джерому внешнюю
сторону предплечья.