– Советники! – хрипло гаркнул один из них. – К вашему совету
явились!
Люция мгновенно потеряла ко мне интерес, подобралась, под кожей
вздулись нешуточные мускулы. Разом наступила тишина.
– Что такое? – раздался твердый и со всей определенностью
трезвый голос Алевтины. Она, видимо, не пила сивуху. – Враг
напал?
– Видать, что и враг! – насмешливо отозвался другой патрульный.
Я встречал его раньше только раз и не знал имени. Пока я старался
понять, откуда такая неуважительная насмешливость в отношении
советников, оказалось, что ирония патрульного направлена на иного
адресата. Конный страж дернул за веревку, и из-за корпуса коня
выскочил взлохмаченный, грязный и окровавленный человек с
обгоревшей половиной лица. – Шпионил за станом! Крутился на коне в
округе, позже за холмы ушел и костер развел на ночь. Тут мы его и
прихватили. Дружка его навсегда успокоили. А этот больно злобен и
дерется хорошо! Решили советникам показать – что с ним делать?
Я поднялся с места и автоматически схватился за рукоять
“гришана” – так я назвал кинжал. За столом многие сидели с
кинжалами – это не моветон, а очень даже комильфо.
Избитый, со связанными руками Борис Огнепоклонник, убийца
Витьки, затравленно окидывал нас диким взором. Меня он пока не
узнал – мы для него были сплошной массой длинноволосых бандитов,
жрущих и бухающих за длинными столами. Убедившись, что это именно
Борис, а не похожий на него другой человек, я перевел взор на Киру.
Она смотрела на меня молча, закусив губу.
***
Багровый плащ Огнепоклонников с Бориса содрали, вероятно, при
схватке. Он был в обыкновенных на вид рваных джинсах, коротких
сапогах и грязной рваной безрукавке, вылезшей из-за пояса. Наручи
или перчатки с крагами, которые я видел при нашей самой первой
встрече, исчезли вместе с плащом. Волосы на обожженной половине
головы сгорели начисто, лишь кое-где торчали некрасивые пучки, а
один глаз стянуло высохшей пергаментной кожей. Глаз на здоровой
стороне налился фингалом, но смотрел злобно и неукротимо.
Все советники находились здесь, иначе пленника в плановом
порядке провели бы в становище или зарубили на месте. Но на сей
раз, на счастье Бориса или на его горе, весь совет праздновал, а
патрульные решили над пойманным ворогом покуражиться.
Патрульный продолжил – громко, зычным баритоном, чтобы все
слышали: