– Хм-м-м... – пробурчал Джером. – Злобы много... Но не к нашему
народу и какому-либо еще... К человеку... Разглядеть не могу, туман
красный затмевает...
Он убрал руку, и Борис, словно проснувшись, отшатнулся, захлопал
зенками.
Джером спокойно поинтересовался у него:
– Кого преследуешь, симплый дорожник?
Борис сглотнул и хрипло прорычал:
– Не твое дело, старый ты выродок! Вели казнить меня и кончай
болтать!
Джером одобрительно поцокал языком.
– Сколько силы в тебе, да не той стороной она к тебе повернута!
Попался бы ты мне, когда моложе был, научил бы я тебя волшбе
великой... Поздно уже.
Борис приподнял единственную бровь:
– Какой еще волшбе, дурень ты патлатый? Я человек, а не колдун,
разве не видишь?
– Вижу, что стал бы ты колдуном, если бы нашел учителя в нужное
время. Говорю же: поздно уже... Ладно.
Потеряв интерес к пленнику, он поворотился к Рику и Ворону:
– Не шпион он, а человек, местью одержимый. Есть такие личности
среди человеческого рода. Кто его обидел и за что, не скажет, да и
неважно это для нас.
Затем снова обратился к Борису:
– Раз не держишь на нас зла, дорожник, есть у тебя выбор. Прямо
сейчас умереть без боли или сразиться за свободу. Победишь нашего –
отпустим на все шесть сторон света. Но возвращаться не смей –
смерти тяжкой предадим! Проиграешь – пожалеешь, что не выбрал
быструю гибель. Ну как, согласен?
Борис не мешкал ни секунды, чем произвел впечатление не только
на меня, но и на всех без исключения присутствовавших:
– Сражение! Но – без волшбы!
– Само собой, – усмехнулся Джером. – Биться будете без волшбы,
одним своим умением и силой, по-симплому. Но иных правил не
будет!
Ночной воздух наполнил одобрительный гул голосов.
Джером обратился ко всем присутствующим:
– Бро и сис! Дорогие мои! Кто из вас размяться не против?
Сегодня собирались и без того бои устроить, но бои-то шуточные, без
кровопролития и смерти, а тут вишь как получается? Поганое поле на
нашу потеху развлечение послало! Ты, Олесь, хороший человек, раз
такая оказия вышла!
При этих словах Борис глянул на меня, и рожа его перекосилась
еще пуще. Узнал! Киру он, судя по всему, пока еще не заметил.
– А почему меня не спрашиваешь, старик? – просипел он своим
сорванным басом. – Или испугался, что слабого Отщепенца выберу? Что
опозорит он вашу славу хваленую? Или боишься, что тебя выберу?