Некоторое время мы напряженно прислушивались, сняв автоматы с
предохранителей. Я усиленно сканировал окружающее пространство.
Выстрелы смолкли, голосов и свиста не было слышно.
Мы снова тронулись. Лес поредел. Впереди снова простиралась
обширная пустошь, в разных местах которой без какого-либо порядка
торчали ржавые железнодорожные контейнеры. Наискось пустошь
пересекал ряд высоковольтных столбов с давным-давно оборванными
проводами. Кое-где можно было различить остовы грузовых машин,
груды металлолома и разного строительного мусора.
Противоположный край пустоши упирался в непроглядно черный
массив заводских зданий и сооружений. Среди полуобвалившихся стен
иногда мелькали всполохи света.
Мы пересекли пологий ров, заполненный грязью. Судя по свежим
следам шин, здесь только что проехали россы.
Похоже было на то, что мы опаздываем на вечеринку. С одной
стороны хорошо, меньше риска, а с другой – не улыбалось явиться к
шапочному разбору и заслужить понимающе-язвительную усмешку
Габриэля. Я поддал газу – и совершенно напрасно, поскольку
местность стала совершенно непроходимой, разрытой, в ямах и
рытвинах, словно после артиллерийского обстрела. Квадроцикл то
клевал носом, то задирал его вверх, то кренился так, что мы
рисковали сверзиться с сидений.
Когда мы наконец очутились между двумя зданиями на самой
периферии заводского комплекса, где-то вдали, отражаясь от высоких
стен, снова сухо затрещали выстрелы: несколько одиночных и пара
очередей. Ситуация накалялась.
Я не мог не думать, что чем мы ближе к очагу заварушки, тем выше
риск того, что одна или несколько пуль попадут в нас. Комбинезоны
россов пуленепробиваемые, а вот нам такая одежка не досталось.
Свинство со стороны россов, безусловно, но и ехать на охоту нас
никто не принуждал.
А еще их пузыревидные шлемы, скорее всего, оборудованы
инфракрасными визорами или чем еще покруче, о чем мы и понятия не
имеем. У нас же с Кирой в распоряжении одни собственные зенки; ну,
и у меня – возможность сканить местность.
Как бы то ни было, отступать поздно. Я замедлился почти до
скорости спокойно идущего человека, напряженно высматривая, что
творится впереди. Многие постройки пришли в такое плачевное
состояние, что от них остались одни груды кирпичей, шифера, ржавой
арматуры, битого стекла и раскрошившегося бетона.