Как говорил Аль Пачино в одной из своих ролей: «Тщеславие – мой самый любимый грех».
Ни один мужчина, даже если он богатый ублюдок, не откажется от роли альфа-самца.
Тем более тот, который на самом деле не альфа.
Я снова делаю знак водителю, что хочу прогуляться, заглядываю в ту же кофейню и сажусь за единственный пустой столик. В соболиной шубе я смотрюсь здесь чуждо, как выставленная в витрине сладостей парная телятина.
Набираю номер матери, мысленно еще раз проигрываю в голове весь сценарий.
— Ты решила вопрос с доктором? – без приветствия спрашивает она.
— Это не понадобилось.
— Что ты хочешь сказать? – Она даже голос не повышает – каменная и ледяная, как будто ко всему равнодушная.
Противно это признавать, но вся моя напускная холодность и расчет – это школа любимой мамочки. Когда-нибудь я даже скажу ей спасибо. Может быть. Когда меня, как и Свету, будет уже не достать, хоть для этого мне не придется уезжать за тридевять земель.
— Мама, я беременна.
Она долго молчит. Так долго и идеально тихо, что я даже смотрю на экране – не пропала ли связь. Но нет – все в порядке. Просто Инге Некрасовой нужно время, чтобы переварить новость о том, что она станет бабушкой.
— Это точно?
— Абсолютно. – Добавляю в голос немного растерянной улыбки. Я не могу радоваться этой беременности, это было бы подозрительно и нелогично. – Учитывая мои проблемы со здоровьем – просто чудо. И большая удача для всех нас, - последнее добавляю чуть тише.
— Он знает? – продолжает допрос мать.
— Да.
— Хорошо. – Пауза. Звук открывшегося шкафа, цоканье бокалов. Мать наверняка снова открыла свое любимое красное вино. – Очень хорошо, Анфиса. Я рада, что все разрешилось в нашу пользу.
«А я рада, что меня не мучит совесть за вранье собственной матери», - мысленно отвечаю я, спокойно, как и положено прилежной дочери, выслушивая ее планы на великолепный расцвет нашей семьи. Как только родится ребенок – она уже не будет просто матерью просто одной из жен Островского. Она будет бабушкой наследника финансовой империи.
Мы прощаемся на хорошей ноте.
Мать уверена, что все хорошо.
Островский уверен, что мужик.
Жена доктора скоро получит в подарок что-то очень дорогое.
События нанизываются друг на друга, как пирамидка: логично и правильно.
Осталось самое главное – обеспечить стержень, который не даст всему этому рухнуть и похоронить меня заживо.