Манера разговора у Вити была простая, без зауми, не менторская. Вероятно, он был хорошим воспитателем. У него был педагогический талант. Простые жизненные морально-этические установки он соблюдал сам и своим примером заражал окружающих. Может быть, так мне хочется думать. Но сейчас, когда уже несколько лет он не идет по Пушкинской, мне как-то его не хватает.
Александр Шабуров
Чтобы помнили. Мемуары про Витю Махотина
Камертон
Недавно я смотрел DVD с советским сериалом про Шерлока Холмса. В приложении – интервью с актёрами. У актёров – недовольные рожи. Они обескуражены:
– Нашли, о чём спрашивать! Мы это десять раз уже проговорили и позабыли! Это ж было в другом веке и в совсем другой стране!.. Так и тут. Всё расплылось, никаких тебе частностей. Даже названия свердловских улиц, как оказалось, не помню.
Как мы познакомились
В 1980-м году я приехал в Свердловск и поступил в художественное училище. До сего момента всё свободное время я проводил либо в художественной школе, либо с родителями, а тут окунулся в вольную студенческую жизнь. И впервые смог выказать свой давнишний интерес к девочкам. Однако, конечная цель этого влечения представлялась мне весьма расплывчато. Устройство женской анатомии я открыл для себя годом позже – не поверите, из литературоведческой брошюры про «Жизнь Арсеньева» писателя Бунина. Там описывалось, как герой испытал шок, узнав что промеж женских ног скрывается бесформенная красная дыра. Ну так вот.
Объект моих вожделений звался Леной Долгушиной. Мои ухаживания вылились в то, что я ходил под окнами её дома, а также водил в кафешку не только саму Лену, но и трёх её подруг – Свету Абакумову, Таню Попову и Олю Коровкину.
Дом Лены находился на улице Сакко-и-Ванцетти, а кафе – на углу Восточной и Первомайской. По какойто причине оно ежегодно переименовывалось из «Ромашки» в «Теремок» (и наоборот) и было расписано покойным уже тогда художником Гавриловым, сюрреалистом местного разлива. Странными белыми потёками – с помощью аэрографа. Мы, пубертатные чада, видели в них эякулят. Помимо «Теремка» Гаврилов разрисовал «Петровский зал» на Малышева и чего-то там у вокзала… Вспомнил! Это называлось «Старая крепость», ресторан возле ДКЖ.
Подружки Лены оказались со временем более близки мне, чем она сама. Особенно Света Абакумова. Потому что Таня Попова при первой возможности выскочила замуж за какого-то сельского механизатора, Оля Коровкина захомутала моего однокурсника Лёшу Томилова (который годом позже спустил меня с лестницы из-за другой нашей однокурсницы), а Света предпочитала якшаться с художниками. Жила она с мамой в Пионерском посёлке. В одном подъезде с ней проживал художник М. Сажаев. В отличие от окружения – виртуозный и плодовитый. Бесчисленные картонки расписанные им, продавал знакомым другой художник, живший неподалёку. Звали его Витя Махотин. Света познакомилась сначала с Сажаевым, а потом и с Махотиным.