Лили отвернулась. Эдж улыбнулся про себя. Она хотела скрыть выражение лица, словно он мог хоть что-то рассмотреть под этой вуалью!
Его взгляд скользнул по ее плечам, опустился ниже… И в это мгновение Эдж осознал, что Лили стала Лиллианой. Дыхание перехватило, и он поспешил уставиться на стену.
– Вы – человек решительный. Вы всегда делали то, что от вас требовалось, и на вас лежит множество обязанностей… Одна – в особенности.
– Что вы имеете в виду?
– Только вы можете ответить на волнующий меня вопрос.
Он окинул ее взглядом:
– Так вы здесь, чтобы задать вопрос?
Она повернулась и снова приподняла вуаль, посмотрев ему прямо в глаза.
– Я не знала, как сформулировать это письменно, к тому же записка могла попасть в чужие руки. Поэтому ничего не оставалось, как приехать к вам лично. Гораздо проще откреститься от сказанного, чем от написанного. – Она понизила голос. – А еще мне хотелось лично убедиться, что вы поправились и встали на ноги.
Эдж сидел, не шелохнувшись, а перед его мысленным взором стояла маленькая девочка, во все глаза смотревшая на него, пока он делал уроки на свежем воздухе. В то время он быстро понял, что достаточно лишь выразительно посмотреть на нее, что-то резко буркнуть, и она засмеется и убежит обратно к своему дому, оставив его наедине с его книгами на оставшуюся часть дня.
– О чем же вы хотели меня спросить? – промолвил он.
– Вы собираетесь делать предложение моей сестре?
Ощущение ударившего в живот булыжника вернулось. Эдж подался вперед, пристально глядя на нее:
– Что, простите?
Его замешательство тут же сменилось гневом.
– В самое ближайшее время, – добавила она.
– Я и не думал об этом, – резко бросил он.
– Вы чуть не умерли, – осуждающе произнесла Лили. – Целых два раза. И что бы с ней тогда было? Она не становится моложе.
– Как и все мы.
Искорки вспыхнули в ее карих глазах.
– Я надеялась, тот факт, что мы знаем друг друга долгие годы, позволит вам оценить мою честность и понять мое беспокойство за сестру. Я думала, мы с вами не чужие друг другу люди.
– Так и есть. – Его взгляд снова скользнул по ее рту. От верхней губы тянулся тот самый крошечный вертикальный шрам, едва толще ниточки и заметный лишь вблизи.
Она растерялась и коснулась изъяна обтянутой черной перчаткой рукой:
– С этим я похожа на пирата.
– Отнюдь. Я могу разглядеть шрам лишь потому, что знаю, где искать.