Моя старшая сестра Вера, с двенадцатилетним вдовьем стажем – мой единственный родной человек. Ее муж по-пьяне утонул на рыбалке, когда полез с залитыми глазами на отколотую льдину. Отыскали утопленника лишь весной, ближе к лету. Сестра не грустила о потере, а даже, напротив, в тайне ото всех порадовалась такому исходу. Муженек был не из золотых. Мало того, что почти не просыхал, так бывало, и замахивался на молодую жену.
А было ей в ту пору всего 22 года. С того времени нового приличного кандидата в супруги не обозначалось, а с наклонностями размахивать кулаками и прыжкам по льдинам, ее не устраивали. Лишние похороны.
И тут, такое!
Звонит это она мне: дескать, приезжай на свадьбу, мол, выхожу замуж. За кого – не сказала, говорит – сюрприз, приедешь – увидишь, и весело смеялась в трубку.
Свадьба намечалась на субботу, в выходной для меня от службы день, да и следующий такой же – воскресенье. Я принялся загодя готовиться к торжеству.
Прошерстив собственный гардероб, отобрал нужные вещи, хотя до свадьбы оставалось еще два дня. В пятницу, в конце смены, предупредив своего зама, где меня найти, в случае непредвиденных ситуаций на службе, я со спокойной душой отправился домой.
С раннего утра, в субботу, наскоро позавтракав, принялся празднично облачаться, в заранее отобранные наряды, дабы не ударить в грязь лицом перед Веркиным «сюрпризом». Ну, Верка, ну паршивка, ни слова, ни полслова о женихе, а тут на-те вам – свадьба. Я очень люблю свою сестру и желаю ей только счастья. А то, что она счастлива в своем выборе, понял по ее голосу в телефонной трубке.
Обрядившись в новый костюм-тройку, в голубую рубашку, ворот которой небрежно расстегнул на верхней пуговице, извлек из коробки ни разу не надёванные туфли, подарок сестры к 23 февраля, и, подойдя к зеркалу, принялся вертеться перед ним, притопывая скользкими подошвами модных туфель. Осмотром остался доволен.
В зеркале нарисовался совершенно незнакомый мне щеголь, выше среднего роста, и надо отдать должное, хорош собою. С коротко стриженными светлыми волосами, а темные глаза и волевой подбородок, довершали привлекательность.
От увиденного я сильно загордился, и для усиления эффекта мужественности выпятил нижнюю часть лица, отчего едва не вывихнул челюсть.
Напевая про себя, что-то из юбочки из плюша, замкнул дверь, и сиганул на выход, торопясь успеть на автобус в сторону места жительства сестры.