Софи сгорбилась, стиснула плечи руками и застонала, пытаясь изгнать навязчивую картину, как холодные нотации Поля ледяными глыбами падали вокруг Марты, как ранили острыми осколками, и какими затравленными глазами смотрела на неё дочь в поисках защиты. Вспышки стыда за молчаливую поддержку мужа стали просто преследовать её.
Пошевелилась, прячась в глубину кресла, закрыла глаза, снова и снова погружаясь в волшебный фонарь той, до-смертельной жизни: вот Марта, шалеющая от танцев и бессонниц, ссорится с ней, потом внезапно умолкает и уходит. Сбегает в учёбу, снимает дешёвые комнаты, устраивается на работу в такси. И всё не для того, чтобы доказать, что она может жить без отцовских денег, материнских наставлений, Майиной постоянной опеки, братской защиты… Только теперь пришло понимание: не «для», нет. Наоборот, «от» того, что семья стала для Марты просто слепыми, бездушными, чужими людьми.
– Ты не могла быть, как все. Просто – не могла, а что мы сделали для тебя? Хлестали ранящими словами, дожидаясь жалобного визга? Неужели Поль ждал от тебя жалких слов? Трусливых рыданий? Он ошибся. Ты оказалась Верлен больше, чем мы с отцом. Почему? Почему я не защитила тебя? Софи сидела неподвижно, молчала. Не отводила взгляд от пламени. Не плакала. Только закушенная губа белела.
Шесть утра. Косые лучи солнца заливали лофт так, что глазам было больно. Ежедневный ритуал: перед тем, как пойти в душ, постоять у огромного окна, глянуть вниз, где сонные ленты тротуаров ещё не разбужены тысячами каблуков, подошв, роликов и колясок, но в оставленных ночным дождём лужах уже отражаются расплывчатые силуэты облаков. Вместо залива – дрожащее в призрачной прохладе марево. И внутри сегодня, впервые за много дней, действительно спокойно: дел много, но это как обычно, главное предстоит вечером: аккуратно, исподволь, пробираться в исчезнувшую жизнь сестры. Мысль о вечернем звонке как будто спугнула утреннюю тишину: телефон издал длинную мелодию из звенящих капель – кто-то из семьи. Между лопатками кольнуло беспокойство. Майя подхватила трубку: Август. Странно. Нажала кнопку:
– Доброе утро.
В ответ – хмурый, недовольный, невыспавшийся голос:
– «Хьюстон, у нас проблема»[15]. В общем, тебе тоже доброго, но бросай всё, собирайся. Ты сегодня должна вылететь на Урал, но сначала мы все соберёмся в твоём офисе. Позвони своим замам, пусть будут в восемь на работе как штык.