– Не надо… – беспомощно всхлипнув, выговорил он, слепо вытянув вперёд пухлые слабые руки, – не надо. Разве вы не видите… Это же дети…
– Государственные интересы требуют… – набрав в грудь побольше воздуху, начал было восторженный юноша, но в этот момент один из его соратников, не вступая в долгие споры, просто двинул Главного Мастера локтём в грудь. Тот отлетел в сторону, удержался на ногах, схватившись за перила, и осел вниз, жалобно, по-заячьи вскрикнув: «Лунь, вы же обещали… помните, вы…». Что именно обещал ему Мастер Версификации господин Лунь по прозвищу Крыса, так и осталось невыясненным.
Снаружи царила золотая пора середины октября. Ясное ярко-синее небо накрыло город сияющим куполом. Крепко пригревало полуденное солнце. Прохладный ветерок приятно щекотал кожу. По ветру медленно плыли пушинки чертополоха и тонкая осенняя паутина.
На тёплых ступеньках парадного входа на солнышке грелись ещё шестеро вооружённых людей и две крупные, гладкие, голенастые собаки. Фамка пригляделась к ним, и её пробрал озноб. Прежде она такого не видела, но слухов в Норах ходило достаточно. Верхним чутьём обитателя трущоб Хелена Фам поняла: надо срочно спасаться.
Окружённый ухмыляющимися конвоирами класс двинулся по неровному зеленоватому булыжнику Цыплячьей улицы. Фамка ловко проскользнула за спинами одноклассников и пристроилась рядом с младшим Бобром.
– Яник, – тихонько позвала она, глядя под ноги.
– Чего тебе, мелкая? – так же тихо отозвался здоровенный Яник. Голова Фамки пришлась где-то на уровне его локтя.
– Отпусти меня.
– Ишь чего захотела. Мелкая, а наглая.
– Ты же знаешь, с нас взять нечего.
– Эт точно. Если и есть голь перекатная, так это ты и мамашка твоя.
– Ну так отпусти. Я вам отработаю. Продать там чего… или на стрёме постоять…
– Не, с этим всё, – тихо, но решительно сообщил Яник, – теперь мы того… королевская гвардия.
– Платят, что ли, много? – удивилась Фамка.
– Не столько платят, сколько сами берём, – хмыкнув, разъяснил Яник.
– А-а-а, – понимающе протянула Фамка, – так отпустишь?
– Не, не могу.
– Мать с ума сойдет, если я к вечеру не вернусь.
– Авось, обойдётся. Я к тебе, мелкая, всей душой. Я ж тебя с детства знаю. Но не могу. Государственные интересы, сечёшь?
– Нет.
– Пришьют меня, если приказ нарушу, – почти неслышно зашептал Яник. – Круговая порука у нас, сечёшь? Собачкам отдадут и все дела. Хорошо, если мертвого, а не живого. У Его Величества таких собачек штук десять, не меньше.