У комендатуры им преградили путь часовые. После коротких уговоров они разрешили войти в здание только двоим. Василий Боев и Иван Инякин вызвались поговорить с комендантом. При входе их тщательно обыскали, после чего позволили войти, сразу же закрыв дверь перед всеми остальными.
– А-а-а, это опять вы? – узнав вошедших, устало усмехнулся комендант. – Вы всё ещё здесь околачиваетесь, супостаты бородатые? С чем пожаловали на этот раз? Снова кто-нибудь обидел?
– Да нет, всем довольны мы, – переглянулись Иван и Василий, бледнея. – Мы вот поинтересоваться хотим, как дальше с нами поступить пожелаете.
– Я что, нянькаться с вами должен? – нахмурил лоб комендант. – Как быть дальше, теперь как-нибудь сами решайте. Хоть по домам поезжайте, хоть здесь оставайтесь. Можете в Красную Армию вступить. Теперь вы люди свободные, так что как быть, сами выбирайте.
Казаки снова переглянулись, но на этот раз с облегчением.
– Нет, в армию мы не хотим, навоевались, хватит, – сказал, с опаской глядя на коменданта, Инякин. – И здесь оставаться тоже не хотим. Мы домой поедем, все об том только и мечтаем.
– Тогда доброго пути, – натянуто улыбнулся комендант. – Садитесь на поезд – и вперёд! Радуйтесь, что благополучно пережили эту войну и вовремя одумались, а могли и с жизнями распрощаться.
Казаки очередной раз переглянулись и развернулись, чтобы выйти из кабинета, но их остановили слова коменданта:
– На ночь мне приютить вас некуда, ночевать на вокзале холодно. Даю совет: идите на постоялый двор там и ночуйте.
– А как же нам сыскать его? – спросил Василий. – Мы чай не здешние, мы…
– Найти его нет ничего проще, – сказал комендант, морщась. – Всего в двух шагах от комендатуры.
Он назвал адрес, и довольные казаки спешно вышли из кабинета.
9.
Пока Боев и Инякин беседовали с комендантом, к ожидавшим их во дворе казакам подошёл мужчина в красноармейской форме и сказал, что когда-то он жил в Оренбуржье, но в казаках не состоял. Теперь он командир Красной Армии и занимает высокий пост. Представиться мужчина почему-то не захотел, но дал землякам добрый совет.
– Вы не спешите уезжать из Омска так, с бухты-барахты, – сказал он. – Я похлопочу, чтобы вам выдали на дорогу денег, и прослежу, чтобы вы благополучно уехали.
Он лично проводил поверивших ему казаков до постоялого двора, и они едва в него вместились. Спать разлеглись кто куда, но никто не выказывал недовольства.