Да и вонь с топи прёт ой-ой-ой. Сейчас как раз ветер с болота
дует. С одной стороны плохо – к зверю так-то против ветра нужно
стоять, с другой это тот случай, когда сие охотничье правило не
работает – смрад болотный все запахи другие забьёт на раз-два. Даже
муфр, первейший нюхач в нашем крае, сквозь вонищу меня не учует.
Разве что совсем уж матёрый объявится, какой в троеросте серьёзно
поднялся.
На по-настоящему старого зверя обычные мерила не примеряй – эту
поговорку все знают. Долгожители леса на что угодно способны. Вот
только и встретить их, особенно в такой близи от посёлка,
практически невозможно. Старый зверь – умный зверь. Он специально к
человеку не выйдет. Разве что месть свершить, если кто ему
серьёзную обиду нанёс. Так-то хозяева леса по своим угодьям сидят.
У каждого свой надел, своя вотчина. Территория, как по-умному
как-то выразился на сей счёт городской видящий, что раз в год
приходит к нам троерост замерять.
В этот раз, кстати, и мои силы хилые под запись пойдут. Дожил до
двенадцати годов, заслужил право зваться подростком – считай,
человек. Это малышню никто не считает – слишком мрут часто – а
подростки уже на учёте, их староста наравне со взрослыми и
стареющими поимённо в большую тетрадь записывает. Отдельным
столбцом, конечно, но уже буду кем-то, а не просто ещё одним
безымянным сироткой. Вею вон в прошлый год записали – уже отношение
к ней чуть другое. Но то у неё нет Патарки в “друзьях”. Этот гад
мне житья не даст, хоть подростком, хоть взрослым. Может, не так и
погано в тех батраках?
Ой! Что-то сердце кольнуло. И перед глазами на миг темнота.
Холодом всего пробрало. Странно. Не бывало со мною такого. Даже,
когда от голода еле ноги переставлял, не припомню, чтобы мир
тухнул. Я сразу насторожился.
Точно! Затих лес вокруг. Знать, предчувствие то накатило.
Подходит кто-то. Опасный.
Йок! Накаркал! Даже в мыслях нельзя было этого поганого зверя
поминать, когда не за частоколом сидишь. Этот рык ни с каким другим
звуком не спутаешь. Так протяжно хрипеть только муфр может. Причём,
крупный муфр, поживший. Глубоко вздохнув, я осторожно выглянул
из-за дерева.
Жизнюшка моя… Здоровенный какой! Отродясь таких муфров не видел.
Даже дохлых, не то, что живых. Вдвое больше того матёрого, на
которого в том году облаву устраивали, какой малышни из посёлка под
дюжину натягал прежде, чем его изловить смогли. Ноги сами собой
подогнулись.