Попытался успокоиться. Сел, закрыл глаза. Твёрдая рука нужна.
Два штыря всего есть. Вдруг потеряю при выстреле?
Помогло вроде. Сердце больше не рвётся прочь из груди, а просто
колотится. Подобрал с земли самострел. Так… Откуда тут лучше всего
стрелять будет? В глаз вряд ли, а вот в шею, поближе к башке
попасть можно. У самой петли, аккурат под основанием клюва хорошее
место.
Зашёл сбоку, так, чтобы напротив журавлиной головы встать.
Крылом бьёт в мою сторону, весь изгибается, дрыгается, но тот кусок
шеи, что возле петли, лишь слабо покачивается. Не то, чтобы совсем
неподвижная цель, но попасть вполне можно.
Прицелился. Позади журавлиной башки как раз заросли тростника –
коль что, не улетит в воду штырь. Щёлк!
Ожидаемо мимо. Упёр самострел основанием в землю, всем весом
надавил на рычаг. Взвёл, второй штырь наложил. Поднял оружие.
Щёлк!
Ну что же. Пойду в тростнике ковыряться. Никто и не думал, что с
первой попытки получится.
Нашёл свои снаряды, вернулся на позицию. Дурак я. Самострел-то,
хоть и невелик, но тяжёл для меня. С упора нужно стрелять. Взвёл,
присел, положил на подставленное колено. Так лучше уже. Щёлк!
Ого, как пух полетел! Задело по краю штырём, но царапина есть –
кровь видна. Заряжаю скорее ещё раз. Азарт гонит. Хочется скорее
попасть.
Но не всё так просто. За удачным выстрелом вновь пошли промахи.
Только с восьмой попытки вогнал штырь точно в цель. Насквозь не
прошило, но тяжёлый снаряд глубоко ушёл в птичью шею. Тут уже никой
крепи не хватит. Чтобы птичья шкура почти в упор выстрел сдержала,
троерост нужен по-настоящему страшный.
Кровь брызнула, дёрганья журавля резко вдвое ускорились. Лапа
опорная подкосилась, и колотящая крыльями землю птица повисла на
задрожавших верёвках. Минут пять я терпеливо ждал, когда силы у
раненого зверя закончатся. Потом, когда метания журавля сменились
вялыми взбрыкиваниями, шагнул осторожно поближе и в упор вогнал
выстрелом второй штырь в поблекший птичий глаз.
Убил? Продолжает, зараза, подрыгиваться. Выдернул штырь из шеи.
Снова взвёл самострел, зарядил… Нет. Затих. Дело сделано.
То есть самое сложное дело. Не в том смысле, что самое
утомительное – так-то времени на самом деле с момента моего
появления на островке прошло всего ничего – а потому, что
рискованное. Попотеть от усилий мне как раз только предстоит. Мне
же эту тушу теперь вскрывать надо.