Нельзя, чтобы вещи мои и убитого рядом нашли. На Такера-то едва
ли подумают, а вот дедова любимчика вычислить – задача нетрудная.
На всякий случай и ползанки свои перепрячу подальше. Ту, на которой
Вахн приплыл, уже на большой остров отвёз. Одну в одну вложил, а
сам сверху. Теперь дело за моей и ещё одной запасной.
Ни единой, даже самой мелкой, зацепки остаться против меня не
должно. Следы ног на мягком берегу и так всегда затираю, но мало
ли. Для общины я убийца теперь, если узнают. Что свою жизнь спасал
не докажешь. Особенно после того, как труп Гиблой гнили скормил. Да
и сознайся я, расскажи всё по-честному, не поверит никто. Даже
слушать не будут безродного.
***
На покос травы уже времени у меня не осталось. К месту сбора
явился с заполненным едва наполовину тюком. Хольга холодно глянула,
но ничего не сказала. Хорошо, что бригадирша не знает о нашем
сговоре с Вахном. Две недели я в сборщиках. Ещё столько же, и
придёт срок новый серебряный тётке выкатывать. Одна польза от
гибели скупщика – на ещё один месяц теперь деньги есть. А там уже и
торговцы из града приедут.
За частокол заходил с колотящимся сердцем. У ворот не встречают
– уже знак хороший. Может, я дурное то сам навыдумывал, а на деле
всё и не так вовсе? Сбросил в общую кучу олему, где наутро траву
разбирать старикам с ребятнёй, и скорее до дому. Но, конечно же, не
к себе побежал – к Такеровой тянет землянке.
Дверь открыта. Суюсь без стука.
– Куда лезешь?
Шагнувший навстречу Гравр отбросил ногой. Руки старшего сына
старосты заняты ношей. Котелок дедов тащит – в него плошки и кружки
уложены. Следом из землянки вперёд задницей выбирается Лон. Он с
ещё одним парнем волочет под днище один из тех двух сундуков, где у
Такера сложены ценности.
Йок! Йок! Йок! Я был прав! Не хотел верить, но… Йоков Вахн!
Проклятый ублюдок!
– Что случилось?
Спросил, уже зная ответ. Голос, словно чужой.
– Помер старый, – равнодушно сообщил Гравр. – С дороги свали. Не
мешайся.
Вот и сказано слово. До последнего надежду берёг, но обманывать
себя глупо. На островке ещё понял, что убил старика волосатый урод.
Нет больше деда… Нет Такера. Нет наставника моего, друга
единственного. На помощи мне погорел. Но не стану себя винить. Нет.
Вахн – вот, кто виновник всему!
– Как помер? – пробормотал я растерянно. – Вчера был здоров. Как
же так?